<< к оглавлению
Более,
больше. [...] форма описательной сравнительной степени с
более представляет собой целостное грамматическое
единство, хотя и менее тесное, чем форма превосходной степени
с самый. Слово более вне связи с прилагательным
постепенно выходит из употребления, сохраняясь лишь в
книжно-публицистических и официально-канцелярских стилях
литературного языка в качестве синонима для некоторых значений
слова больше. Ср. примеры употребления больше у
Тургенева: «Собак больше для важности, так сказать,
держать следует» (Малиновая вода); у Писемского: «Адвокат
гораздо больше его герой; тот живой человек, он
влюбляется, страдает» (Тысяча душ) и т. п.
Обычное в толковых
словарях XIX и XX вв. полное семантическое приравнение
более и больше объясняется тем, что лексикографы
не столько отражают современный им язык, сколько воспроизводят
содержание предшествующих словарей.
Во всяком случае,
более для
нас не является формой сравнительной степени ни к
большой, ни к великий. Следовательно, оно
сохраняет семантическую связь лишь со словом много. Но
много в сочетании с прилагательным служит главным
образом первой частью сложного слова, например:
многоводный, многоземельный,
многозначительный, многолетний,
многолюдный, многосложный, многочисленный
и т. п (конечно, от этих сочетаний необходимо отделять
разговорно-просторечное употребление много в значении
`гораздо' — при сравнительной степени: он много умнее,
много красивее, чем... и т. д.).
Итак, в сочетании: более + качественное прилагательное
следует видеть одну составную форму. (Ср. Чернышев В. И.
Правильность и чистота русской речи, вып. 2, с. 191;
Кошутичь Рад. Граматика руског jезика, 2, Облици,
с. 108). Неосновательно традиционное мнение об этой
аналитической форме, будто она «выходит за обычные рамки
морфологических образований, представляя синтаксическое
сочетание двух неоднородных слов».
Некоторые грамматисты (например,
Р. И. Кошутич)
склонны думать, что описательная форма сравнительной степени
употребляется предпочтительно от членных прилагательных
(более свежий, более гибкий и т. п.). Однако те
же грамматисты признают полную корректность и широкую
распространенность литературного употребления таких форм в
функции сказуемого и от нечленных прилагательных (более
резка, более нежна). Форма описательной
сравнительной степени представляется современному языковому
сознанию несколько более книжной, чем форма описательной
превосходной степени (ср. более смелый и самый
смелый). Она лежит на одном стилистическом уровне с
формами на -ейший, -айший и, следовательно,
больше употребляется в книжном языке.
Впрочем, для употребления сравнительной формы с
более существуют и иные
стилистические ограничения. Скопление однородных
прилагательных в форме описательной сравнительной степени явно
избегается. В этих случаях предпочтение отдается простым
формам на -ее, -е и -ше. Например, у
Тургенева: «Ее рука была немногим меньше его руки, но
гораздо теплей, и глаже, и мягче, и
жизненней (Вешние воды); у Салтыкова-Щедрина: «Он был и
испуганнее, и тощее, и слабосильнее, и
малорослее» (Пошехонская старина). Ср. «Заглушить эти
воющие голоса чем-нибудь еще более их безобразным»
(Лесков, Леди Макбет Мценского уезда).
Так устанавливается один ряд степеней сравнения —
сравнительная: более +
форма прилагательного (более удобный) и превосходная:
самый + форма прилагательного (самый удобный).
(Любопытно, что в некоторых грамматиках до второй половины XIX
в. круг употребления формы сравнительной степени с
более искусственно суживался. «Когда же сравнивается
напряженность не одной и той же деятельности в различных
предметах, а напряженность различной деятельности или
качественности в одном и том же предмете, тогда употребляется
сложная форма сравнительной степени, например: он более
умен, нежели справедлив; в нем более
учтивое, нежели дружеское обхождение» (Опыт
общесравнительной грамматики русского языка, 1852,
с. 192). В современном русском языке в этих случаях
употребляется выражение: скорее — чем). Эта серия форм
степеней сравнения должна быть признана очень живой и
продуктивной в составе современного русского литературного
языка.
(Виноградов. Русск. язык,
с. 246—247).