<< к оглавлению
Брюзга, взмилиться, живчик,
зевака, нахлучивать, перебор, плакса, сапун. [Рассматривая
строфу из стихотворения И. И. Дмитриева:
Гимен, то есть бог брака —
Не тот, что пишется у нас
сапун,
зевака,
Иль плакса иль
брюзга; легкой, милой бог [...]
Веселой, миленькой и —
живчик, одним словом
[...]
Князь вышел в шлафроке,
нахлучен колпаком
[...]
Тем строже перебор от
князя был всему:
Уже не взмилились и грации
ему.
В. В. Виноградов пишет:] ...некоторые «простонародные», а
также «просторечные» (по
стилистической оценке той эпохи) слова остаются неизменно в
тексте этого стихотворения при всех изданиях. [Далее следуют
сноски:
Сапун, сапунья в
«Словаре Академии Российской» характеризуются как слова
«простонародные». Так же как и глагол сапеть, они
пишутся через а (ср. сап)... Сапеть
объясняется так: «Дыша ноздрями производить некоторой глухой и
трудной шум, звук. Сапеть во сне. Сапеть от насморку.
(сл. АР 1822, ч. 6, с. 29).
Слова зевака и плакса были
просторечными, общеразговорными. Хотя слово плакса не
указано в числе объясняемых слов в словарях Академии
Российской, но оно встречается в толковании прилагательного
плаксивый (сл. АР 1822, ч. 4, с. 1101). Слово
брюзга, так же как и теперь, было
литературно-разговорным. Оно не имело стилистического оттенка
фамильярного просторечия. В нем тогда различались два
значения: «1. Брюзжание, журение, щуняние. Брюзги его всем
наскучили. 2. В роде общем: охотник брюзжать.
Несносный брюзга» (сл. АР 1806, ч. 1,
с. 322). Первое значение отмирает уже в первой трети XIX
в.
Слово живчик не указано в
словарях Академии Российской. В «Общем
церковно-славяно-российском словаре» 1834 г. под словом
живчик читаем: «Говоря о людях, употребляется в
просторечии к означению проворного, живого парня» (ч. 1,
с. 771). В словаре 1847 г. слово живчик помещается
без всякой стилистической пометы и толкуется так: «1. Живой,
проворный, молодой человек; 2. Пульс, биющая жила; 3.
Подергивание жилы под глазом» (т. 1, с. 409).
Глагол нахлучивать в
русском литературном языке XVIII в. считался простонародным и
был синонимом глагола нахлобучивать или наклобучивать.
В «Словаре Академии Российской» (1814, ч. 3) читаем:
«Нахлучивать... простонар. То же, что наклобучивать.
Нахлучка... Слово низкое, значит то же что
нахлобучка» (с. 1251). Слова нахлобучивать
и нахлобучка тоже признаются простонародными. По ложным
этимологическим основаниям «правильными» признаются формы
наклобучивать и наклобучка.
«Наклобучивать, или попросту нахлобучивать.
Простонар. — надевать что на голову ниже, нежели должно, чтобы
лоб и глаза закрыть. Нахлобучить шапку, шляпу.
Наклобучка, или попросту нахлобучка...
простонар. 1. Действие наклобучивающего или
нахлобучившего. 2. Удар по голове сверху. Дать кому
нахлобучку» (с. 1095).
По-видимому, в русском литературном языке XVIII в. были в
употреблении омонима
перебор: 1. Перебор
— излишество, взятое сверх надлежащего количества. В
деловом слоге: перебор денежной, товаров,
запасов. По расчету 1000 рублей оказалось в
переборе. 2. Перебор — строгое исследование,
взыскивание или наказание. Делать перебор виноватым.
Такое употребление было разговорно-просторечным. Кроме того,
во множественном числе слово переборы было известно и в
областном значении: каменные гряды, косы в реках; род низких
порогов. На сей реке много переборов, кои затрудняют
судоходство (сл. АР 1822, ч. 4, с. 845). Те же
значения указаны и в словаре 1847 г.
Глагол взмилиться не
указан в словарях Академии Российской, а также в словаре 1847
г. В Академическом «Словаре русского языка» (1895, 1, под ред.
акад. Я. К. Грота) глагол взмилиться (в значении:
`понравиться, полюбиться') признается малоупотребительным
(с. 405).
Необходимо также отметить, что некоторые из этих
просторечных выражений выходят за
пределы литературной нормы уже в пушкинскую эпоху
(нахлучить — глагол, еще встречающийся в языке
Карамзина, взмолиться и т. п.)].
(Из наблюдений над языком и
стилем И. И. Дмитриева // Виноградов. Избр. тр.: Язык и стиль
русск. писателей, с. 50—51).