тексты

ДРУЖЕЛЮБИЕ, ДРУЖЕЛЮБНЫЙ

Известный немецкий лингвист Фр. Клюге, много занимавшийся вопросами происхождения (этимологии) и употребления слов, писал: «Наши слова возникают как народные песни. Мы не знаем, откуда они происходят. Они живут долгой жизнью, прежде чем попадают в литературный язык и подвергаются соответствующему анализу. Только для незначительного количества слов мы можем указать источник и время их происхождения. Большая часть наших слов не имеет истории»⁵⁹. В это заявление можно внести существенные уточнения и исправления, так как за последние десятилетия историческая лексикология и семасиология, т. е. науки о развитии словарного состава языков и о законах исторических изменений значений слов, далеко подвинулись вперед. И все-таки некоторая доля истины в научно-художественном обобщении Фр. Клюге остается. Тем более, что в настоящее время задачи историко-этимологических исследований усложнились и расширились не только поисками общих историко-семантических закономерностей и законов исторического словообразования и словопроизводства, но и тенденцией к определению частных закономерностей, определяющих пути движения и развития отдельных словообразовательных «гнезд» слов в истории того или иного языка.

С этой точки зрения представляют значительный и своеобразный интерес тесно связанные одно с другим современные русские слова дружелюбие и дружелюбный. Сначала кажется, что все в их составе и структуре ясно и не вызывает никаких вопросов и сомнений. Друж-— это именная основа, выделяющаяся в многочисленном ряду близкородственных слов: друже— звательная форма к слову друг (ср. у А. И. Куприна в рассказе «Мелюзга»: «Послушай, друже, — сказал фельдшер, — я думаю, лучше нам пристать у берега, не доходя моста, а лодку уж мы проведем волоком»); дружок (ср. у Некрасова в стихотворении «Школьник»: «Эй! садись ко мне, дружок!», в пословице: «Для милого дружка и сережка из ушка»); дружочек, дружный, дружеский, дружба, дружество, дружественный, дружественность, народно-областное и фольклорное дружка; отыменные глаголы дружить, дружиться; ср. у Пушкина в послании «Графу Олизару»:

Но глас поэзии чудесной

Сердца враждебные дружит.

У И. А. Крылова в басне «Пустынник и медведь»:

Сосед ему протягивает лапу,

И, слово заслово, знакомятся они,

Потом дружатся,

Потом не могут уж расстаться,

И целые проводят вместе дни.

В слове дружелюбие вторую часть основосложения формирует отглагольный составной формант -люб-и-е, легко различимый в таких сложных отвлеченных существительных, как властолюбие, честолюбие, самолюбие и т. п.

Что же касается сложного имени прилагательного дружелюбный, то в нем очень легко выделяется вторая отглагольная часть -люб-н-ый. Однако в современном русском языке она не имеет словообразовательных параллелей. Ожидалось бы -любивый (дружелюбивый). Ср. самолюбивый, миролюбивый и т. п. Между тем слово дружелюбный уже зарегистрировано в «Российском Целлариусе» (1771). Оно употребляется в языке Пушкина. Словарь языка Пушкина отмечает применение слова дружелюбный в сочинениях Пушкина пять раз, наречия дружелюбно одиннадцать раз. Вот несколько примеров. «Руслан и Людмила»:

Мы весело, мы грозно бились,

Делили дани и дары,

И с побежденными садились

За дружелюбные пиры.

«Выстрел»: «Граф приблизился ко мне с видом открытым и дружелюбным»; «Капитанская дочка»: «Старуха, стоя на крыльце с корытом, кликала свиней, которые отвечали ей дружелюбным хрюканьем»; «История Пугачева»: «Сначала оба племени враждовали между собою, но в последствии времени вошли в дружелюбные сношения: казаки стали получать жен из татарских улусов». Ср. также в «Барышне-крестьянке»: «Один Иван Петрович был как дома: ел за двоих, пил в свою меру, смеялся своему смеху и час от часу дружелюбнее разговаривал и хохотал».

Таким образом, в соотносительной паре слов дружелюбие — дружелюбный наблюдаются отклонения структурно-морфологического и словообразовательного характера от родственной им серии или близкого к ним «гнезда» сложных имен типа трудолюбие — трудолюбивый.

Прежде чем в деталях описывать эти отличия и выяснять их исторические причины, необходимо представить в более или менее полном ансамбле состав того словообразовательного «гнезда», с которым так или иначе связаны слова дружелюбие и дружелюбный. Анализ структурных свойств тех слов, которые относятся к этому «гнезду», поможет выяснить причины выбора формы основы друж-е-, а не друг-о-, в словах дружелюбие, дружелюбный.

В современном русском литературном языке употребительны две не очень большие соотносительные группы имен: 1) сложные отвлеченные существительные, первая часть которых состоит из основы — односложной или двусложной — существительного, лишь в двух случаях — прилагательного (вольнолюбие, празднолюбие) и в двух — местоимения (самолюбие, себялюбие), второй же частью их служит отглагольный составной формант -любие(власт-о-любие,сам-о-любие, чест-о-любие и т. п.) и 2) производные от них прилагательные с суффиксом -(и)в-ый (честолюбивый, корыстолюбивый, миролюбивый и т. п.). Правда, сюда же примыкает ряд обозначений лиц, образованных с помощью отглагольного форманта -люб, но многие из них осложнены в современном русском литературном языке суффиксом -ец. Ср.: корыстолюб-ец,народолюб-ец,сластолюб-ец, честолюб-ец и т. п. при женолюб, книголюб, себялюб, жизнелюб и некоторые др.

У М.  Горького в статье «Из воспоминаний о В. Г.  Короленко» характерно употребление слова самолюбец: «А заметили вы, что все эти правдоискатели больших дорог — велики самолюбцы?» У А. И.  Эртеля в романе «Гарденины»: «Никифор Агапыч был известный самолюбец и гордец». Но М. Горьким применяется и слово самолюб, например в пьесе «Чудаки»: «Этакий-то самолюб да стеснялся бы? Он же первое лицо на свете».

Академический словарь современного русского литературного языка относит оба эти слова к разговорной речи. Но слово самолюбец отмечено и в древнерусском языке (см. «Материалы» Срезневского), а самолюб впервые зарегистрировано в словаре Даля, что, несомненно, свидетельствует о его народно-разговорном или устно-речевом происхождении (ср. у Даля: самолюбка).

Таким образом, названия лиц на -люб-ец более тесно связаны со стилями книжной речи, чем образования этого типа без суффикса -ец. Например, группа сложных имен свободолюбец, свободолюбивый, сложившаяся в языке русской публицистики не раньше последних десятилетий XIX века, не включает в себя слова свободолюб, хотя потенциально оно легко может быть образовано. Ср. слова славолюбие, славолюбивый, употребительные еще в древнерусском литературном языке и перешедшие в состав русского национального литературного языка. Например, у Пушкина в «Путешествии в Арзрум»: «Внутренняя лестница еще не обрушилась. Я взобрался по ней на площадку [минарета]... Там нашел я несколько неизвестных имен, нацарапанных на кирпичах славолюбивыми путешественниками». Если славолюбец вполне соответствует по своей стилистической окраске словам славолюбивый, славолюбие, то славолюб как потенциальное образование уводит, несомненно, в сферу фамильярно-разговорной речи. Любопытно, что составители БАС в иных случаях признают образования типа себялюб разговорными, а типа себялюбец — нейтральными. Ср. отсутствие сластолюб в составе группы сластолюбец, сластолюбивый, сластолюбие.

Таким образом, можно оставить в стороне сходные имена лиц типа корыстолюбец, славолюбец и книголюб, женолюб. Тем более, что они не входят во все соответствующие пары вроде чадолюбие — чадолюбивый и т. д.

Вот перечень сложных имен прилагательных и соотносительных с ними отвлеченных существительных этого типа: братолюбивый — братолюбие, властолюбивый — властолюбие, вольнолюбивый — вольнолюбие, детолюбивый — детолюбие, женолюбивый — женолюбие, жизнелюбивый — жизнелюбие, книголюбивый— книголюбие,корыстолюбивый — корыстолюбие, миролюбивый — миролюбие, народолюбивый— народолюбие,празднолюбивый — празднолюбие, самолюбивый — самолюбие, свободолюбивый — свободолюбие, себялюбивый — себялюбие, славолюбивый — славолюбие, сластолюбивый — сластолюбие, сребролюбивый — сребролюбие, трудолюбивый — трудолюбие, чадолюбивый — чадолюбие, честолюбивый — честолюбие и некоторые др.

Несомненно, что на многих из этих сложных имен лежит отпечаток книжности и даже книжного славянизма (ср., напр.: властолюбие — властолюбивый; сластолюбие — сластолюбивый; празднолюбие— празднолюбивый; сребролюбие — сребролюбивый; чадолюбие — чадолюбивый; женолюбие — женолюбивый и т. п.).

И все же прозрачная, морфологически четкая структура этих слов делает их активной моделью для индивидуальных новообразований типа: театролюбие— театролюбивый,сынолюбие— сынолюбивый и т. п.

Присматриваясь к структуре сложных имен существительных и прилагательных, относящихся к этому «гнезду», мы прежде всего должны отметить, что в первой, именной части этих сложных слов нет примера чередования звуков (книголюбие, а не книжелюбие, ср. праздно-любие,вольно-любие и т. п.). Очевидно, причиной выбора основы друж-е- или, вернее, замены основы друг-о- на друж-е-была омонимия. Форма друго-любие казалась двусмысленной (ср. другой). Между тем, по крайней мере до начала XVIII века, в русском литературном языке употреблялась воспринятая из старославянской письменности форма друголюбие (ср. друголюбьно,друголюбьць,друголюбивый в «Материалах» Срезневского; 1, с. 726). Те же слова — друголюбие и друголюбивый— отмечаются и в Лексиконе Поликарпова (1704) (ср. здесь же: другоненавидецъ,другоубийца,другоубийство, другоубийствую). Форма дружелюбие, вытеснившая друголюбие во второй половине XVIII века, расширила семантические возможности употребления этого слова, связав его не только с другом, но и с дружеством, дружбой и т. п.

Труднее разрешить вопрос, почему старинное слово друголюбивый, сомкнувшись с дружелюбием, уступило свое место слову дружелюбный, а не стало дружелюбивым. Правда, здесь мог сыграть решающую роль и более древний словообразовательный вариант — друголюбьный. Но можно сделать и другое предположение. У синонимической пары миролюбие — миролюбивый тоже был вариант миролюбный. Ср. у Г.  Р. Державина:

И все сие богоподобный

Дарует миролюбный царь!

(На сретение победителя Европы, Александра I)

У В. А. Жуковского в переводе «Одиссеи» Гомера: «Вместо того, чтоб напасть на пришельцев, они подбежали К ним миролюбно». У Гоголя в «Мертвых душах»: «А мне кажется, что это дело обделать можно миролюбно».

В «Словаре Академии Российской» (1814, ч. 3, с. 781—782) миролюбный, миролюбно, как слова широко употребительные, помещены без всяких стилистических помет. Но, по-видимому, к середине XIX века миролюбивый, миролюбивость вытеснили слово миролюбный. Ср. у Лермонтова в «Княжне Мери»: «Я приехал [на дуэль] — в довольно миролюбивом расположении духа...» Слова же дружелюбие, дружелюбный крепко вросли в строй русского литературного языка.

Необходимо отметить, что словообразовательный формант любь-н-ый имел широкое распространение в литературном древнерусском языке донациональной эпохи: ср., например, блудолюбие, блудолюбьный, блудолюбьць⁶⁰.

Опубликовано в журнале «Русская речь» (1967, № 6) под названием «О словах дружелюбие, дружелюбный». Рукопись не сохранилась. Печатается по тексту журнальной публикации с внесением нескольких необходимых поправок. — В.  Л.

⁵⁹ Fr. Kluge. Deutsche Studentensprache. Strassburg, 1895. S. 1.

⁶⁰ Словарь древнерусского языка XI — XIV вв. Введение, инструкция, список источников, пробные статьи. Под ред. Р.  И. Аванесова. М.; 1966. С. 220.