тексты

ЖИЗНЕРАДОСТНЫЙ, ЖИЗНЕРАДОСТНОСТЬ

Слово жизнерадостный представляет по своему образованию тип словосложения, необычный для русского языка. Синтаксическое отношение между обеими частями слова (жизн-е-радостный) неясно. Жизнерадостный это `радующийся жизни, радостный, бодрый от полноты жизненных сил'. Но прилагательное радостный в русском языке употребляется лишь абсолютивно, т. е. вне связи с зависимыми объектами. В этом отношении морфологический строй слова жизнерадостный резко отличается от строя таких славянорусских образований, как жизнеописание, жизнеощущение, жизнепонимание, жизнеспособность, а отсюда и жизнеспособный (= способный к жизни, способный жить) и т. п.

Параллелью к жизнерадостный, пожалуй, может быть книжное слово жизнестойкий, которое вошло в состав русского литературного словаря только в XX в. Слово жизнестойкий не зарегистрировано даже словарем Грота — Шахматова (1898, т. 2, вып. 2, с. 494). Оно образовано по образцу таких специальных слов, как огнестойкий (ср. немецкое feuerfest), засухоустойчивый и т. п. Все эти факты ведут к заключению, что слово жизнерадостный еще очень молодое образование в составе русского литературного языка и что в его строе отражается влияние со стороны чужого языка, вероятнее всего — языка немецкого.

И действительно, слово жизнерадостный не вошло ни в один толковый словарь русского языка до Словаря русского языка под ред. Шахматова (1898, т. 2, вып. 2), т. е. до самого конца XIX в. Отсюда можно заключить, что это слово образовалось не ранее второй половины XIX в. Оно употреблено Л.  Толстым в статьях «О народном образовании» (1862 г.): «Стоит взглянуть на одного и того же ребенка дома, на улице и в школе: то вы видите жизнерадостное, любознательное существо...». Оно встречается у Лескова в очерке «Инженеры-бессребреники»: «День был самый погожий и жизнерадостный». У М.  Горького в рассказе «Тоска»: «И вот вдруг стойкое, жизнерадостное чувство куда-то провалилось, улетело, погасло, а на место его явилось нечто новое, тяжелое и темное (см. сл. Грота — Шахматова, т. 2, вып. 2, с. 493; см. также: Михельсон, Русск. мысль и речь, 1, с. 234). Точно так же производное существительное жизнерадостность (`радостное, не знающее уныния отношение к жизни, неизменно бодрое настроение') появляется в языке писателей после 60-х годов XIX в.

У П. Д. Боборыкина в повести «С убийцей»: «Мы в вас поднимем тон жизнерадостности». У Мельшина-Якубовича в очерках «В мире отверженных»: «Той молодой жизнерадостности, той бесконечной жажды — во что бы то ни стало существовать, какие замечались в нем во время первой болезни, теперь не было и следа». Любопытно извлеченное Словарем русского языка из газетного фельетона 90-х годов образование жизнерадость: «Он, можно сказать, весь был смех и жизнерадость» (сл. Грота — Шахматова, т. 2, вып. 2, с. 493).

Можно предполагать, что слово жизнерадостный возникло под влиянием нем. lebensfroh или lebensfreudig. В немецкой языковой системе синтаксическое соотношение частей здесь вполне оправдано, нормально.

Характерны такие строки в «Записках» М. А. Корфа о поэте И. П.  Мятлеве: «...в целом Петербурге не было человека более «lebensfroh» и «lebenslustig», до такой степени, что не проходило ни одного бала, даже детского, на котором он, несмотря на свои 48 лет, не плясал бы до упаду, наравне с самыми молодыми людьми» (Из записок барона (впоследствии графа) М. А. Корфа //  Русск. старина, 1899, ноябрь, с. 292).

Статья ранее не публиковалась.

Сохранилась рукопись(5 пронумерованных листков, написанных, судя по бумаге, в разное время, а также перепечатанный с нее машинописный текст (3 стр.) с авторской правкой. Рукопись озаглавлена автором: «История слова жизнерадостный (жизнерадостность)».

Печатается по машинописи, сверенной с рукописью. — Е.X.