Общий грамматический обзор основных структурно-семантических типов слов в современном русском языке может считаться законченным. При характеристике этих типов принималась в расчет и внутренняя и внешняя языковая форма. Обращалось внимание и на "языковое строительство, вытекающее из природы внешней формы", и на творчество языка в сфере грамматических категорий, определяющих изменения в смысловой структуре слов1 . Но грамматическое учение о слове этим еще не исчерпывается. Акад. Л. В. Щерба в своей работе "Основные понятия методики преподавания иностранных языков" настаивал на необходимости включения в грамматику исследования всех тех лексических элементов и форм, которые играют "строевую" роль. С этой точки зрения употребление, например, прилагательного полный в функции предложного слова (ведро полное воды, ср. ведро с водой) должно рассматриваться в грамматике в отличие от лексически-самостоятельного, "абсолютивного" функционирования этого слова (полное ведро). Точно так же в грамматику должно войти изучение всех тех составных форм глагола, которые состоят из глагола с лексическим значением, близким к видовому или модальному (начать, продолжать, хотеть, намереваться и т. п.), и формы инфинитива. Больше того, к строевому лексическому материалу должны быть, в сущности, отнесены все переходные глаголы, несущие функцию связки между субъектом и объектом действия.
С этой точки зрения углубленное исследование соотносительных категорий глагольной переходности и непереходности становится одной из центральных задач грамматического описания системы глагола. Эти мысли и замечания акад. Л. В. Щербы заслуживают самого глубокого внимания и нуждаются в тщательной проверке и в дальнейшем уточнении. Однако все многообразие форм и конструкций, подвергающихся грамматизации, выступающих в качестве строевых средств, может выясниться лишь в грамматическом учении о словосочетании.
После исчерпывающего анализа форм и типов словосочетаний в русском языке, после определения основных грамматических и лексико-грамматических категорий, управляющих механизмом русского словосочетания, естественно, откроются новые перспективы и в области грамматического учения о слове. По-видимому, именно к этой стороне лингвистического исследования стремился привлечь внимание языковедов Р. А. Будагов в статье "Семантика слова и структура предложения"2 . Исходя из мысли о самом тесном взаимодействии и взаимопроникновении лексических и грамматических категорий, Р. А. Будагов демонстрирует на очень пестром материале своеобразное столкновение в системе словосочетаний и предложений "лексического и синтаксического значений слова, в котором синтаксический план не целиком заслоняет лексический, а переплетается с ним, наступает на него". Например, бывает так, что "на общем пути развития грамматической категории семантика отдельных слов, формирующих данную грамматическую категорию, может образовать на том же пути своеобразные площадки обратного движения, обратного развития" (ср. нем. безличн. mich hungert — я голоден, я проголодался при ich hungere — я голодаю). "Слово, семантическая дифференциация слов, взаимодействуя с предложением и отдельными грамматическими категориями, не только осложняет направление развития этих грамматических категорий, но в известной степени и объясняет перипетии их внутреннего исторического становления"3 . "Вещественное различие" между понятиями отнюдь не безразлично для грамматиста. Например, для установления семантики предлогов необходимо исходить из семантически разграниченных реальных словосочетаний. "Грамматическое значение предлога должно быть своеобразным извлечением, своеобразной абстракцией из всего многообразия действительных словосочетаний", из всех лексико-фразеологических разновидностей реализации этого предлога.
Р. А. Будагов делает упор на принцип взаимодействия семантики слова и структуры предложения. Характер этого взаимодействия в разных языках, а тем более в языках разных систем, оказывается совершенно различным. Даже в истории одного и того же языка виды соотношений между семантикой слова и системой предложений изменяются. "В индоевропейских языках слово хотя и подчиняется системе целого предложения и зависит от этой системы, однако оно не всегда теряет свою самостоятельность и в ряде случаев само начинает воздействовать на предложение, менять его структуру".
Открывающийся на этом лингвистическом пути новый круг задач и проблем в области исследования слова уже выходит за пределы грамматического учения о слове, хотя и тесно соприкасается с ним. Но было бы ошибочно целиком связывать все эти проблемы с учением о предложении и сводить их к общей теме о "взаимодействии слова и предложения, о взаимодействии лексико-семантических аспектов слова и словесных сочетаний с синтаксическим строем предложения", как думает Р. А. Будагов. Исследование взаимодействия лексических и синтаксических категорий в семантике слова и его употреблении едва ли не в большей степени, чем к синтаксису предложения, относится к грамматическому учению о словосочетании.
Грамматическое учение о слове находится в самой близкой, самой тесной связи и взаимодействии с грамматическим учением о словосочетании и лишь в нем находит свое завершение.
Можно сказать, что грамматическое учение о слове и грамматическое учение о словосочетании вращаются в одной грамматико-семантической сфере и взаимно дополняют друг друга. Синтаксис предложения, хотя и утвержден на грамматическом фундаменте слова и словосочетания, уже принадлежит совсем к иной грамматико-семантической сфере и, выходя за пределы семантики слова и словосочетания, управляется на основе иных грамматических категорий.
А над всеми этими кругами и сферами грамматики воздвигается совсем не исследованная область стилистического синтаксиса, в центре которой лежит проблема строя сложных синтаксических единств с типичными для него приемами расслоения и сцепления синтагм как предельных синтаксических единиц в структуре этих сложных синтаксических целых. В системе стилистического синтаксиса органически объединяются теория синтагм и учение о структуре сложных синтаксических единств в разных стилях русского литературного языка.
1 См. статью А. Белича "Внутренняя и внешняя языковая форма". — Известия Академии наук СССР. Отделение литературы и языка, 1946, № 3.
2 Уч. зап. ЛГУ, серия филологических наук, 1946, вып. 10.
3 Уч. зап. ЛГУ, серия филологических наук. 1946. вып. 10.