<< к оглавлению
Махина, машина. В русском
литературном языке XVIII и начала XIX века как формы одного и
того же слова воспринимались
ма
хина (латинское machina) и машина (см.: cл. АР,
1789—1794, ч. 4, с. 62).
Позднее — не ранее 20—40-х годов
XIX века слово махина, выйдя за пределы
профессионально-технической речи, стало в устно-бытовом языке обозначать лишь
громоздкую, очень большую вещь, предмет необычной величины (см. в Академическом
словаре 1847 г. (2, с. 611—612): «Махина,
— ы, с. ж. Тоже, что машина».
«Машина,
— ны, с. ж. Всякое орудие, служащее к увеличению силы и
скорости движения как средств к исполнению работы»). Однако тот же оттенок
значения в областной народной речи был свойственен и слову машина. Например,
в «Северной пчеле» 1854 г. № 37 (см.: Лемке, Очерки, с. 5)
было напечатано ставшее общеизвестным стихотворение «На нынешнюю войну»:
Вот в воинственном азарте,
Воевода Пальмерстон
Поражает Русь на карте
Указательным перстом...
Здесь находим такие стихи:
Альбион — статья иная —
Он еще не раскусил,
Что за машина
такая
Наша Русь и в сколько сил.
Ср. у Гоголя в «Мертвых душах» (в речи Собакевича): «Я вам
доложу, каков был Михеев, так вы таких людей с фонарем не
сыщете. Машинища такая,
что в эту комнату не войдет».
Со второй половины XIX века
махина и машина,
изменившие свое ударение, стали совсем разными словами.
(Словообразование в его отношении
к грамматике и лексикологии (На материале русского и
родственных языков) // Виноградов. Избр. тр.: Исследования по
русск. грам., с. 215—216).