тексты

Манериться. [Анализируя анонимные бытовые сценки «Бала за Москворечьем» (Литературная газета, № 45, 1830, 9 августа), приписываемые А. С. Пушкину, В. В. Виноградов пишет:] Правда, в диалоге «Бала за Москворечьем» встречаются слова, не попадающиеся в других сочинениях Пушкина: это — Москворечье, «все ночи переколол», калачница, манериться. В сущности, кажется подозрительным или сомнительным для стиля Пушкина лишь слово: манериться. Однако это слово в значении `жеманиться, церемонно, манерно себя вести' — было широко употребительно в разговорно-литературной речи допушкинского времени и пушкинской эпохи. В словаре Грота—Шахматова (1929, т. 6, вып. 2, с. 207) указаны следующие примеры: Манерься ты иль нет, ты мне лишь не важна. Хвостов. Русск. парижанец (Российск. феатр, ч. 15, с. 187—188). (Немец) гордо вальсирует с толстою, красною девкою... которая манерится (Архив бр. Тургеневых, 1, 187). Полно манериться, родной (Греч. Черная женщина, ч. 2, с. 72). Тут городничий играет в вист, тогда как жена его манерится во французской кадрили (Соллогуб, Сережа 1, 206). Посмотреть, у иной рожа-то не белей сапожного голенища, а туда ж манерится (Загоскин, Соч. 3, 162).

Ср. у Стасова (Выставки, 1865): «Дело шло о пустынных залах, где когда-то выступал и манерился со своим двором Людовик XIV».

Любопытно также, что слово кадриль в сценах «Бал за Москворечьем» относится к мужскому роду («Со мной первый кадриль, не правда ли?»), как и в сочинениях Пушкина (см.: Сл. Пушкина, т. 2, с. 269: французский кадриль) (Нет оснований связывать с именем Пушкина напечатанный в № 72 «Лит. газеты» (22 декабря 1830 г.) в отделе «Смесь» анекдот о Ломоносове: «Ломоносов обедал однажды у И. И. Шувалова с каким-то провинциялом. Шувалов читал незадолго перед тем новое произведение Ломоносова и за обедом завел о том разговор с своим гостем — поэтом, хваля его картины. Простодушный провинциял вслушивался в разговор и, выразумев из него только, что дело шло о картинах, просил Ломоносова списать портреты с него и жены. — ”Это не по моей части, сударь, — отвечал, улыбаясь Ломоносов. — Я пишу в другом роде. Но если вам угодно иметь верный ваш портрет, то советую вам попросить о том Грота“. — Грот был живописец, славившийся тогда в Петербурге списыванием зверей». Анекдот изложен вяло и растянуто. Он лишен остроты пушкинских анекдотов. В нем нет и игры слов, каламбурных противоречий. Выражения выразумев из него (разговора) и списывание зверей чужды языку Пушкина).

(Виноградов. Проблемы авторства, с. 456).