тексты

1. СЕМАНТИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ КАТЕГОРИИ
ИМЕНИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЯЗЫКЕ

§ 1. Понятие качества и своеобразия
грамматических форм имен прилагательных

      В тесной грамматической связи с именами существительными находятся имена прилагательные. Имя прилагательное — это грамматическая категория, формирующая и объединяющая слова, которые означают признак предмета (качественный, относительный или указательно-определительный) и которые являются определяющими имена существительные и обычно согласуемыми с ними в роде, числе и падеже частями речи. Семантической основой имени прилагательного является понятие качества¹ . Слово, подводимое под категорию имени прилагательного, представляет собою комплекс форм, которые все вместе образуют своеобразную парадигму именного склонения, отличную от парадигмы склонений существительных. Эти формы имени прилагательного — синтетические, объединяющие в своей структуре указание на род, число и падеж (так же как у имен существительных). Однако формы рода, числа и падежа имен прилагательных выражают не внутренние оттенки качественных значений, а лишь указывают на синтаксическую связь прилагательных с именами существительными в процессе речи. Эти основные формы имен прилагательных являются формами синтаксических отношений, формами грамматического согласования.

      Таким образом, грамматические формы имени прилагательного — в отличие от форм имени существительного — не выражают никаких дополнительных лексических значений, кроме общего значения согласуемого признака. Они вполне синтаксичны и — в силу этого — более абстрактны.

      На этом фоне понятна прозрачность и бедность окончаний имен прилагательных. Внешние приемы изменения слов здесь унифицированы. Окончания имен прилагательных свободны от иной семантической нагрузки, кроме обозначения синтаксического согласования признака с определяемым именем существительным.

      Эта общая грамматическая функция прилагательных накладывает свой отпечаток и на их морфологическую природу, на самый способ выражения и отражения значения признака в формах имени прилагательного.

      Легко заметить, что большая часть прилагательных в русском языке выражает качество или признак не непосредственно, а опосредственно, через отношение к предмету и действию (например: производственный, организаторский, идейный, непримиримый, угрожающий, знающий, непревзойденный и т. п.)² . Еще Г. Павский, характеризуя круг качественных понятий, подводимых под категорию имени прилагательного ("внешний вид, цвет, внутренние свойства, состояние, происхождение и разные отношения вещей"), писал: "Многие из сих понятий, например понятия о происхождении и разных отношениях вещей, могут быть выражаемы и выражаются посредством падежей, предлогов и взаимного сочетания имен существительных. Поэтому многие прилагательные могли бы и не существовать в языке. Вместо писчая бумага, деревянный стол, весенний месяц легко бы можно сказать: бумага для письма, стол из дерева, месяц весны. И точно: есть языки, или вовсе не имеющие прилагательных имен, или имеющие их чрезвычайно мало" (2).

      В современном русском языке имена прилагательные — это самая многочисленная после имен существительных армия слов. При этом больше всего имен прилагательных, производных от основ существительных или глаголов. Качественность ищется в формах отношений между лицами, предметами, отвлеченными понятиями. Она выводится из отношения к предмету или действию (ср. у Достоевского в "Идиоте": "На ногах его были толстоподошвенные башмаки"). Не подлежит сомнению, что этот сложный процесс формирования отвлеченных качественных значений имени прилагательного не мог не отразиться и на судьбе тех форм имени существительного и глагола, которые были способны обозначать качество. Именно в связи с этими изменениями языка и мышления находится живой, быстрый рост родительного качества или родительного определительного в системе имен существительных и расширение его семантических функций: "Человек большого ума, большой наблюдательности, он бездну видел, слышал, помнил" (Герцен, "Былое и думы"); "Все теми же шагами, однообразными, равномерными шагами долгих ожиданий ходил я взад и вперед" (Л. Андреев). В широком употреблении этого родительного качества, который представляет конструкцию, синонимическую имени прилагательному (высокой цены — высокоценный, большого ума — очень умный и т. п.), рельефно выступает тенденция "заменить определение указанием на отношение определяемого к тому отвлеченному представлению, с которым связывается представление о тех или иных качествах, свойствах" (3). Чаще всего форму родительного определительного принимает целое словосочетание из имени существительного и прилагательного (люди сороковых годов; специалист высокой квалификации). С помощью родительного определительного выражаются более сложные, тонкие и разнообразные свойства, характеристические признаки, чем посредством имени прилагательного. Однако и в том и другом случае качество отыскивается в отношении предмета к предмету. Отношение к предмету ложится в основу качественной характеристики.

      В самом деле, из громадного числа русских имен прилагательных сравнительно небольшая часть выражает качество или свойство непосредственно лексическим значением своей основы. Таковы, например, прилагательные, обозначающие цвет: алый, бежевый, бледный, белый, бурый, вороной, гнедой, голубой, желтый, карий, палевый, русый, рыжий, сивый, сизый, синий, седой, серый, черный, смуглый и т. п.; пространственные и временные качества и отношения: прямой, правый, левый, малый, тесный, большой, плоский, глубокий, далекий, долгий, короткий, узкий, широкий и т. д.; вообще воспринимаемые чувствами свойства и качества вещей³ : пряный, кислый, прочный, ровный, мокрый, острый, теплый, горький, жидкий, легкий, мелкий, мягкий, редкий, сладкий, тонкий, тяжелый, густой, частый и т. д.; внешние или физические, телесные качества людей и животных: босой, голый, нагой, лысый, сытый, молодой, старый, дюжий, хилый, косой, глухой, слепой, тощий, полный, быстрый, толстый и т. д.; внутренние качества, качества характера, психологического склада: хороший, злой, живой, резвый, глупый, грубый, дикий, гордый, косный, бодрый, добрый, мудрый, хитрый, храбрый, щедрый, наглый, подлый, жестокий, кроткий и т. п.

      Количество таких рубрик и примеров, конечно, можно значительно увеличить. И все-таки если собрать все прилагательные, которые выражают качество непосредственно, то окажется, что таких слов немного по сравнению с массой прилагательных, обозначающих качество как признак относительный, т. е. выводимый из отношения к предмету, обстоятельству или действию, например: железный, жилистый, болотистый, вертлявый, пропащий, закоптелый, здешний, домашний, вчерашний и т. п.

      Быстрое и разностороннее развитие категории качества в русском литературном языке XVII — XVIII вв. было вызвано стремительным процессом национализации русского языка и сближением с западноевропейскими языками. Круг качественных определений — жизненно-бытового, гражданского и общественно-психологического характера — отвлеченных и эмоциональных — в церковнославянском языке был не очень широк. Все усиливающийся приток народных выражений и эпитетов в русскую литературную речь с XVI — XVII вв. значительно расширил в ней область эмоциональных и живописных, красочных определений. Влияние западноевропейских языков и особенно французского языка в XVIII в. лишь осложнило и обогатило сферу выражения качественных оценок внутреннего и внешнего мира и привило русскому языку изощренные приемы отвлеченно-оценочного и пластического изображения свойств и признаков предметов. В течение XVIII — XIX вв. класс имен прилагательных пополняется и расширяется с поразительной быстротой соответственно общему темпу роста великого русского языка. Как лексический материал для творчества качественных определений используются главным образом основы имен существительных и глаголов. Иллюстрацией может служить развитие прилагательных, обозначающих цветовые качества. Из французского языка в XVIII — XIX вв. пришли к нам: бордовый, палевый, оранжевый, розовый, лиловый, фиолетовый, фрезовый, кремовый, пунцовый (ponceau — цвет мака) и т. п. Ср. в XX в. бежевый (фр. beige).

      В предшествовавшем бытовом запасе качественные оттенки цветовых названий определялись главным образом посредством указания на сходство с цветом какого-нибудь предмета. Имена прилагательные этого рода имели очень конкретное значение. Эта большая конкретность значений древнего имени прилагательного и в связи с этим меньший объем его смысловых связей с именами существительными ярко выступают в обозначениях лошадиных, отчасти собачьих мастей. Соответствующие обозначения, в значительной своей части восходящие к тюркским заимствованиям, вследствие исключительности своего применения имеют до сих пор сильный привкус предметности. Вороной, буланый, гнедой, каурый, мухортый, пегий, саврасый, соловый, чалый, чубарый — употребляются непосредственно как клички лошадей.

      Другие прилагательные тоже были прикреплены к обозначению цветовых оттенков определенного круга предметов, например: волос — рыжий, русый; глаз — карий. Большая часть прилагательных, обозначавших цвет, выражала сходство с предметом по окраске. Круг тех именных основ, от которых производились прилагательные, менялся в истории языка, и не все из соответствующих имен прилагательных были одинаково способны к широкому обобщению своего качественного значения. Например, характерны такие цветовые обозначения в древнерусском языке: жаркий (от жар — горящие угли; ср. "чужими руками жар загребать"); крапивный (т. е. зеленого отлива: ср. "крапивное семя" в применении к чиновникам с намеком на зеленый цвет мундиров); маковый (ср. "словно маков цвет"); осиновый, сливный, смородинный, червчатый (красный) и другие подобные (4). Ср. более поздние образования для обозначения цвета: кофейный, фисташковый, бутылочный, янтарный, шоколадный, сиреневый, оливковый и т. д. (5)

      Таким образом, и в группе цветовых прилагательных рядом с словами, теперь представляющимися непосредственным обозначением цвета (например: белый, серый, синий, сизый, желтый, черный и т. п.), выделяется длинный ряд прилагательных, выражающих понятие цвета через отношение к предмету.

      Итак, качественные значения имен прилагательных чаще всего выводятся из отношения к предмету и действию, соответственно значениям тех именных или глагольных основ, от которых они образуются⁴ . Прилагательные в подавляющем большинстве своем имеют основу или существительного, или глагола, осложненную суффиксами (например: комсомольский, вузовский, обобществленный и т. п.).

      Необходимо глубже вникнуть в процесс развития качественных значений из предметных отношений. Качество, грамматически обозначаемое в форме имени прилагательного системой окончаний -ый, -ий, -ая и т. п., отыскивается в свойствах того предмета или действия, которые выражаются основой прилагательного. Качественное значение в производных прилагательных является вторичным. Оно вытекает из качественной оценки предметного отношения или из качественного осмысления действия.

      Например, митинговый прежде всего обозначает отношение к митингу: митинговый оратор; митинговая речь. Но на это значение наслаивается иное, качественно-оценочное: митинговые выпады; митинговые замашки.

      Таким образом, прилагательные, определяющие соотношение предметов, переходят затем к выражению качественной оценки.

      Эта семантическая связь прилагательных с существительными выражается в том, что нередко прилагательное следует за всеми изменениями лексических значений существительного, их отражая. Например, слово минор, кроме обозначения известного музыкального лада, в разговорно-фамильярной речи употребляется в значении: грустное, меланхолическое настроение (Почему вы сегодня в таком миноре?). Та же двойственность значений свойственна прилагательному минорный. С одной стороны, оно является музыкальным термином: минорная гамма; минорная тональность; минорный лад; с другой стороны, оно имеет переносное значение в разговорной речи: грустный, меланхолический, печальный: минорное настроение; говорить в минорном тоне.

      Не удивительно, что лексические значения множества прилагательных почти всецело обусловлены предметными значениями производящего имени существительного. Например: березовый, библиологический, бивачный, биржевой, бирюзовый, бисквитный, бобровый, боковой, болевой, бомбовый, брачный, броневой, бронзовый, бронхиальный, бубновый, бузиновый, букетный, булочный, бумажный, бумазейный, бутовый, бухгалтерский, былинный, бязевый; все производные с приставкой без-: бесприютный, беспроцентный и т. д.; вагонный, веревочный, вазелиновый, валерьяновый, валютный и т. д. — вся эта масса производных прилагательных соотносительна с беспредложными конструкциями, включающими в себя родительный падеж соответствующего существительного, или с предложными конструкциями, состоящими из любого косвенного падежа существительного и предлога. Имя прилагательное отличается от этих оборотов лишь общим грамматическим значением относительного признака, из которого могут затем развиться новые качественные значения. Например, в слове карманный: 1) по форме и размеру приспособлений для ношения в кармане (карманные часы) и 2) обслуживающий повседневные мелкие нужды, мелкий (карманные расходы).

      Но в целом ряде случаев выражение отношения к объекту не осложняется качественными значениями. А. А. Потебня так писал об этом: "Нынешний язык сохранил выражения, как часовой мастер, рыбный, винный торговец, т. е. представляет постоянным свойством субъекта его отношение к объекту; но, во-первых, избегает в этих случаях прилагательных относительных, получивших качественное значение (необычно было бы: железный кузнец, деревянный мастер), во-вторых, не вносит в субъект атрибутов объекта, так что в нем было бы невозможно: часовой стенной мастер. свежий рыбный или винный крымский и заграничный торговец" (7).

      Однако значение качества в имени прилагательном становится все определительнее. резче и отвлеченнее. К. С. Аксаков отметил: "При этом постепенном освобождении от предмета, при постепенном превращении предмета в качество мысль все еще опирается на предмет; наконец она доходит до понятия общего независимого значения, независимого от предмета, и доходит до понятия качества. Здесь уже нет предмета, здесь является одно чистое качество. Мысль доходит до него, и вместе, в слове, до области прилагательных, в полном смысле" (8). Те же идеи позднее развивал А. А. Потебня: "По мере того как связь прилагательного относительного с его первообразным существительным становится в сознании более и более отдаленною, увеличивается его отвлеченность, безотносительность, качественность, ибо качественность прилагательного есть лишь другое имя его безотносительности. Вместе с тем это прилагательное становится выражением качества постоянного" (9).

      Развитие качественных значений у имен прилагательных находит себе опору в качественных оттенках значений имен существительных. То имя существительное, которое употребительно главным образом в функции приложения или сказуемого, выражает не столько предметность, сколько качественную характеристику или состояние⁵ . Но то, что в производном прилагательном кристаллизуется как отдельное значение, в соответствующем существительном еще брезжит как своеобразный метафорический ореол слова, как намечающееся переносное значение. Например, прилагательное мраморный имеет три значения: 1) сделанный из мрамора — мраморный умывальник, мраморная статуя, мраморный столик; 2) похожий на мрамор рисунком, узором поверхности, имитирующим его: мраморная бумага, мраморное мыло; 3) переносное, выражающее: белый и гладкий, как мрамор (книжн.-поэт.): мраморное чело. В существительном мрамор намеки на это поэтическое, чисто качественное значение обнаруживаются только в очень ограниченном фразеологическом и синтаксическом контексте. Ср.: мрамор чела; руки — мрамор и т. п. Ср. такого же рода соответствие в переносном употреблении слов железный и железо, например, у А. Н. Островского в комедии "Свои собаки грызутся, чужая не приставай": "Ты каменная какая-то... железо, просто железо" (Пионова).

      Таким образом, само имя существительное, даже являющееся названием конкретного предмета, может стать (при метафорическом осмыслении или экспрессивной оценке внутренних свойств этого предмета) переносным выражением качественного состояния или отвлеченного свойства. Тут наблюдаются разные семантические явления. Например, слово мираж, превращаясь из термина известного оптического явления в метафорическое обозначение обманчивого признака, иллюзии, чего-нибудь, созданного воображением, не соответствующего действительности, теряет абсолютивное употребление и требует при себе обязательного определения в форме родительного падежа имени существительного: мираж славы, мираж войны, мираж любви. Этим путем слово мираж приобретает оттенок качественного значения: выражение мираж славы ведет к признанию миражности славы; слово мираж становится качественным определением, эпитетом славы. Ср. также: гром аплодисментов — громовые аплодисменты; блеск остроумия — блестящее остроумие и т. п. Развитие качественных значений на основе взаимодействия предметов приводит к углублению семантических связей между именами существительными и прилагательными.

      Иначе протекают процессы качественного преобразования глагольных форм причастия⁶ . Превращение причастий в имена прилагательные затрудняется видовыми и залоговыми значениями глагола, противоречащими понятию признака — постоянного, вневременного, отвлеченного. Поэтому причастия с формообразующим залоговым суффиксом -ся лишь в очень редких случаях приобретают чисто качественное "безглагольное" значение (ср.: выдающийся ученый, опустившийся человек и немногие другие). Напротив, страдательные причастия, в той мере, в какой они обозначают состояние или результативный признак, иногда даже теряют прямую связь с глаголом (ср.: начитанный, заплаканный, угрожаемый, необитаемый; конченый человек, надтреснутый голос, смотреть влюбленными глазами и т. п.) и тяготеют к семантическому сближению с именами прилагательными. Процессы "окачествления" причастий этого типа представляют необычайный семантический интерес (например: потерянный вид, рассеянный человек, смущенное лицо, избитая острота, набитый дурак и т. п.). Этому окачествлению содействует то обстоятельство, что значение времени в причастиях страдального залога почти вовсе стерлось. Значение времени сохраняет свою выразительность лишь в соотносительных бесприставочных формах причастий на -мый и -нный от основ несовершенного вида: читаемый — читанный; слышимый — слышанный и т. п. Но образования на -нный от основ несовершенного вида непродуктивны и немногочисленны. Больше всего склонны к окачествлению страдательные причастия с основами совершенного вида. Двойственность значений суффиксов -енн(ый) и -(а)нн(ый) (ср.: вдохновенный, желанный, воздержанный, усиленный, сочувственный, неопределенный и т. п.) ускоряет этот процесс превращения причастия в прилагательное.

      Необходимо заметить, что общие различия основ совершенного и несовершенного видов, если они не подчеркнуты суффиксами, выражающими кратность, вроде -ыва-, -ива- или -ну-, не очень мешают переходу причастий в прилагательные (ср.: искомый и изысканный; любимый и излюбленный; невесомый и взвешенный: "вещество во взвешенном состоянии" и т. п.).

      В действительных причастиях процесс качественного преобразования затруднен тоже главным образом количественными оттенками видовых значений. В самом деле, глагольные причастия с суффиксами, выражающими количественные оттенки видов, например с суффиксами моментальности -ну-, -ну-, иногда с суффиксами интенсивной повторяемости -ыва-, -ива- и даже с суффиксами усиливающегося состояния -ну- и -е- (от глаголов типа глохнуть, зеленеть) почти не развивают качественных значений. Но ср.: угрожающее положение, вызывающий вид, многообещающий мальчик, умоляющий голос, смягчающие обстоятельства, предостерегающий окрик, торжествующая любовь, испытующий взгляд, протестующее лицо, удручающее впечатление, подавляющее большинство и т. п. Во всяком случае для превращения причастия настоящего времени действительного залога в качественное прилагательное необходимы ослабление видовых значений и устранение переходности. При наличности этих условий возможно развитие качественных значений и у причастий с суффиксами -ива-, -ыва- (ср.: заискивающий от заискивать: заискивающий взгляд, заискивающая улыбка и т. п., так как глагол совершенного вида заискать, встречающийся, например, у Ф. Достоевского, был узкожаргонным, чиновничьим словом; ср. дать исчерпывающие объяснения; слово исчерпывающий имеет книжно-официальную окраску: изложить с исчерпывающей полнотой факты, исчерпывающий ответ и т. п., да и самый глагол исчерпывать в соответствующем значении малоупотребителен).

      Характерно, что эти ограничения сохраняют свою тормозящую силу и при производстве отглагольных прилагательных на -лый (ср.: облезлый, пухлый, исхудалый, закоптелый, загорелый и т. п.). Формы на -лый вовсе не образуются от переходных глаголов.

      Естественно, что причастия на -ший и особенно на -вший, сохраняющие семантико-грамматическую соотносительность с деепричастиями на -в, -вши и -ши, в которых формы времени выражены довольно ярко, редко переходят в качественные прилагательные. В отдельных случаях качественные значения образуются лишь у причастий на -ший (ср.: сумасшедший день; арх. усопший, падший и т. п.; см. ниже главу о причастиях).

      Таким образом, переход причастий в прилагательные зависит от степени яркости временных, видовых и залоговых значений основы глагола. Чем менее в форме причастия выражены эти чисто глагольные значения, чем свободнее она от связи с объектами, тем легче она сближается с именами прилагательными.

      Количество непроизводных качественных основ прилагательных в современном русском языке невелико. И оно мало возрастает. Основы производных прилагательных восходят главным образом к категориям имен существительных и глаголов (реже — наречий).

2. О ФОРМАЛЬНЫХ ПРИМЕТАХ ИМЕНИ ПРИЛАГАТЕЛЬНОГО
И ОБ ОСНОВНЫХ ГРАММАТИЧЕСКИХ РАЗРЯДАХ
ИМЕН ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ

§ 2. Разряды имен прилагательных

      Система склонения у имен прилагательных, так же как и у имен существительных, основана на совмещении признаков рода, числа и падежа в одном окончании. В формах множественного числа имен прилагательных отсутствуют родовые различия. Ведь они здесь стираются и у имен существительных. Но — в отличие от существительных — система склонения имен прилагательных унифицирована. Она не зависит от различий словообразовательных суффиксов, не связана с ними. Прилагательные располагают только одним живым типом склонения в его "твердом" и "мягком" вариантах. Различия наблюдаются лишь в окончаниях именительного единственного числа (добрый, -ая, -ое; кроткий, -ая, -ое; синий, -яя, -ее; волчий, -ья, -ье); именительного-винительного множественного числа: добрые (=добрыи); кроткие (=кроткии); синие (= синии), волчьи и отчасти винительного падежа единственного числа (волчью, волчье). Склонение большей части местоименных прилагательных также отличается лишь основами, формами именительного падежа обоих чисел и винительного падежа единственного числа (тот, та, то, ту, те; весь, вся, всё, всю, все и т. п.; но ср. также творительный падеж единственного числа всем, тем). Только так называемые нечленные, или краткие, прилагательные на -ов, -ин (отцов, мамин и т. п.), обозначающие принадлежность одному определенному существу (лицу или животному), выделяются кроме форм именительного и винительного падежей также формами родительного и дательного падежей единственного числа мужского и среднего рода, совпадающими по окончаниям с системой склонения имен существительных.

      Таким образом, устанавливаются три основных типа прилагательных по различиям системы склонения: 1) основной, качественно-относительный; 2) притяжательный и 3) местоименный.

§ 3. Об основном формальном признаке качественных прилагательных

      В разряде качественно-относительных имен прилагательных окончания -ый(-ой, -ий), -ая(-яя), -ое(-ее) (в их графическом или фоническом выражении — безразлично) приходится рассматривать и как формальную примету рода, числа и падежа и как основной аффикс, выражающий общее грамматическое значение качественного признака.

      Вся падежная система имени прилагательного, органически связанная с аффиксом -ый, -ая, -ое(-ий, -яя, -ее) и образующая замкнутый круг соотносительных и взаимосвязанных окончаний, служит морфологическим выражением "понятийной категории" качества. Окончания прилагательного, попадая в категорию предметности, там функционально преобразуются. Они становятся окончаниями-суффиксами существительного, переставая быть знаками качества. Ср. в рассказе В. Каверина "Нигрол": "Рулевой открыл глаза. Тогда я увидел, что вовсе не рулевой это был, а рулевая".

      Родовые и числовые функции прилагательного в именительном падеже непосредственно связаны только с морфемами: -0, -а, -о: глух, -а, -о; отцов, -а, -о; ср.: добр-ый, добра-я, добро-е и т. п. Те грамматисты, которые видят в аффиксе -ый, -ой(-ий), -ая(яя), -ое(-ее) только указания на род и по этому признаку относят имена прилагательные к классу "родовых слов" (наряду с формами прошедшего времени глагола), не замечают в аффиксе -ый самого главного, т. е. его собственной, индивидуально грамматической функции, связанного с ним общего значения качества или оттенка качественности. Это категориальное значение качества или качественности лежит в основе всей системы "форм словоизменения" имен прилагательных.

      Таким образом, значение аффикса -ый, -ой(-ий), -ая(-яя), -ое(-ее) во всех его падежных вариантах отнюдь не исчерпывается указанием на падеж, род и число. Система падежных окончаний полных прилагательных — вся в целом — является выражением значения качества как семантической основы категории имени прилагательного. Еще К. С. Аксаков видел в аффиксе -ый(-ой, -ий), -ая(-яя), -ое(-ее) выражение качества, которое "имеет значение само по себе и может быть понято как нечто отдельное, хотя также проявляющееся на предмете" (10).

      Вслед за К. С. Аксаковым это было отмечено А. М. Пешковским, который рассуждал так: "Если в туманный простая основа обозначает предмет (туман-), а суффикс — отношение к этому предмету (-н-), то, очевидно, значение качества может быть заключено только во флексии -ый, т. е. в том самом аффиксе, который именно и делает его прилагательным. Таким образом, даже и в относительных прилагательных, поскольку они именно прилагательные, вскрывается оттенок качественности" (11).

      В самом деле, значение качественности только в редких случаях выражается самим корневым элементом прилагательного. Даже такие морфологически неразложимые качественные основы, как смел-, рыж-, добр-, быстр-, прост-, храбр-, груб-, худ-, хил- и т. п., в современном русском языке уже не являются чистыми и прямыми формами имен прилагательных. Ведь краткие формы прилагательных не склоняются и включают в себя категорию времени, а следовательно, тяготеют к выходу за пределы категории прилагательного. В связи с этим возрастают многообразие и семантический вес суффиксов имени прилагательного. В связи с этим приобретают особенную выразительность полные окончания прилагательных во всех падежах. Но само по себе окончание -ый, -ая, -ее со всеми его падежными вариантами в современном русском языке уже не является продуктивным средством образования новых прилагательных. Его значение слишком обще и отвлеченно. Оно содержит в себе лишь самое общее указание на качество, относимое к предмету. Оно несет синтаксическую функцию согласования. Поэтому перевод основ имени существительного или глагола в категорию качества нуждается кроме присоединения окончания в дополнительных средствах выражения в виде суффиксов. Одного аффикса -ый(-ая, -ое) без поддержки суффикса стало уже недостаточно для образования формы прилагательного от основ имени существительного или глагола. Сам по себе аффикс -ый(-ий), -ая(-яя), -ое(-ее) выражает значение вневременной качественности только в чисто качественных непроизводных прилагательных — и притом в их полных формах — в отличие от соотносительных кратких форм, выражающих качественное состояние во времени. Ср.: жив (чем люди живы; не одним хлебом жив человек) и живой (например, живой труп). В относительных же прилагательных, т. е. в прилагательных, обозначающих признак как отношение к предмету, аффикс -ый придает этому признаку отвлеченный оттенок качественности. Он служит средством качественного обобщения предметно-относительных значений. При отсутствии соотносительных кратких форм общее качественное значение аффикса -ый(-ой) выступает более рельефно и непосредственно в именах прилагательных с непроизводными основами: любой, голубой, полный и т. п. Таким образом, сердцевину категории имени прилагательного составляют качественно-относительные прилагательные. На периферии этой категории имен прилагательных различаются прилагательные притяжательные и местоименно-указательные.

§ 4. Притяжательные имена прилагательные

      Притяжательные прилагательные вроде сестрин, -а, -о; отцов, -а, -о и т. п. имеют в именительном и винительном падежах всех родов и чисел, а также в родительном и дательном падежах мужского и среднего рода единственного числа только краткие формы. В этих прилагательных отсутствует живой аффикс качественности -ый. Формы склонения резко отличают эти прилагательные от несклоняемых кратких форм качественно-относительного разряда: притяжательные прилагательные употребляются в функции определения предмета и в функции предиката. Тип их склонения смешанный, совмещающий окончания имен существительных и прилагательных. Естествен вывод: притяжательные прилагательные лишены оттенка качественности, и сама прилагательность их условна.

      Необходимо глубже вникнуть в грамматическую природу притяжательных прилагательных. Прежде всего бросается в глаза некоторое сходство между ними и такими местоименными прилагательными, как мой, твой, наш, ваш, тот, этот. Между обоими разрядами обнаруживается тесная смысловая связь. Оба они не только выделяют предмет, но и индивидуализируют его посредством непосредственного указания на него самого или посредством указания его владельца. Этой особенностью притяжательные и указательно- или притяжательно-местоименные прилагательные резко отличаются от всех других. Они выполняют функцию указания (в широком смысле этого слова), а не качественного определения. Сущность этого индивидуализирующего указания легко понять, сопоставив, например, значение таких слов, как женин, сестрин, дядин, папин, нянин, старостин, бедняжкин, курицын и т. п., со словами вроде лошадиный, гусиный, комариный, соловьиный, куриный, крысиный, львиный и т. п., или слова типа отцов, приятелев, швейцаров и т. д. с прилагательными на -овский, -ский или -овый, -овой: отцовский, приятельский, кротовый, садовый, полевой, домовый и т. д.

      Формы с членными окончаниями -овый, -иный обозначают не притяжательность, а качественное отношение к кому-нибудь, чему-нибудь или свойственность кому-нибудь, чему-нибудь (ср. также значения прилагательных на -ий, -ья, -ье, вроде заячий, телячий, которые в современном языке также принадлежат к типу членных прилагательных)⁷ .

      Уже в грамматиках первой половины XIX в. (например, у Н. И. Греча) притяжательные личные (или частные), происходящие от имени одного определенного существа (женин, львов и т. п.), противополагались родовым, или общим (львиный, женский и пр.) (12).

      Павский настаивал на необходимости решительно отделять прилагательные усвоительные, т. е. притяжательные, от качественных и относительных прилагательных.

      Павский ясно и точно охарактеризовал указательную природу прилагательных на -ов, -ин: "Окончание -ов (и -ев, -а, -о) образует имена прилагательные, означающие принадлежность или усвоение лицом и животным, и притом усвоение ближайшее, относящееся к одному известному лицу и животному... Когда усвоение относится не прямо к лицу или известному животному, а к целому обществу лиц или к породе животных, тогда окончание -ов переходит в неопределенную двоечленную форму и принимает вид -овый, -ая, -ое или -евый, -ая, -ое... Собственные имена лиц не могут переходить в эту двоечленную форму, потому что собственное имя не может принадлежать многим, но имена названий и должностей человеческих легко принимают окончание -овый..." (13). И о суффиксе -ин Павский писал: "Это окончание -ин во всех отношениях по значению своему похоже на окончание -ов, которым означается ближайшее усвоение" (14).

      Таким образом, прилагательные притяжательные, подобно указательным местоимениям, несут функцию индивидуализирующего, обособляющего указания на принадлежность одному существу, единичному обладателю. Общности качества, выражаемого прилагательным качественно-относительным, здесь противостоит значение индивидуализирующего выделения предмета.

      Анализ значений притяжательных суффиксов -ов, -ин может точнее уяснить общее содержание категории притяжательности в современном русском языке.

      Суффикс -ов, -ев, производящий имена прилагательные от существительных мужского рода на твердый и мягкий согласный и очень редко — в просторечии — от существительных среднего рода и выражающий принадлежность одному определенному (обозначенному основой имен существительных) существу, в книжных стилях литературного языка угасает. Он вытесняется родительным падежом имени существительного, выражающим как единичную, так и коллективную притяжательность. Неудобство притяжательных на -ов состоит в том, что они указывают на принадлежность только единичному лицу и не могут обозначать множественного владетеля. Между тем в русском языке установился полный параллелизм между посессионной (притяжательной) функцией множественного и единственного числа. Индивидуальная, единичная принадлежность уже не выделяется грамматически как основной признак, как отличительное свойство предмета. Выражение отношений притяжательности между предметом и лицом или коллективом, группой лиц синтаксически закреплено за формой родительного падежа имени существительного и единственного и множественного числа (родительный владетеля). В этом отношении нет соответствия между собственно притяжательными и местоименными прилагательными (ср. употребление мой, твой, свой, наш, ваш в притяжательном значении и отсутствие значения принадлежности у родительного: меня, тебя, себя, вас, нас). Семантический объем притяжательных местоимений гораздо шире. Они имеют целый ряд дополнительных указательных и качественных значений (сверх оттенка прямой притяжательности).

      Суффикс -ов, -ев все больше специализирует свое значение как суффикс официальных фамильных имен (Петров, Иванов, Горев, Стеклов, Морева и т. п.). Угасанию и во всяком случае ограничению притяжательных на -ов способствовало семантическое обособление прилагательных на -овый (ср.: крокодилов и крокодиловый). Впрочем, в языке художественной литературы и в устной речи суффикс -ов еще очень живуч (14)^а.

      Ср. у М. Горького: "Неужто отцовы слова так тяжко слушать?" ("Мещане"); у Л. Сейфуллиной: "Старуха... глянула прямо в сыново лицо" ("Старуха"); у К. Федина: "Черными дырками нор рябила голая, плоская степь, и только с Евграфовым чутьем можно было выбрать в этой ряби настоящее сусликово жилье" ("Братья"); у Л. Леонова: "Он уже оплывал, все глубже уходя в тестеву коммерцию" ("Скутаревский") и т. п.

      Развитие качественности в притяжательных формах связано с устранением в них оттенка личной (или единичной) принадлежности. А это достигается переводом их в разряд членных полных прилагательных (ср.: отцов и отцовский: отцовское отношение; женихов и жениховский: жениховский вид; братнина и братская: братнина поддержка и братская помощь и т. п.).

      Давно замечено, что для обозначения отношения к целому обществу лиц или к породе животных вместо -ов употребляется -овый, -ая, -ое или -евый, -ая, -ое. Например: писцовый ("писцовые книги"), китовый, тигровый, бобровый, моржовый, осетровый, раковый ("раковые шейки") и т. п.

      В этих случаях значение принадлежности растворяется в общих оттенках относительной качественности (свойственный кому-нибудь, чему-нибудь, относящийся к кому-нибудь, чему-нибудь, приготовленный, выделанный из кого-нибудь, чего-нибудь и т. п.) (15).

      Другой притяжательный суффикс -ин образует краткие прилагательные от названий лиц и животных с окончанием на -а, -я (и реже от слов женского рода на мягкий согласный с нулевым окончанием в именительном падеже): мамин, тетин, дядин, кошкин, курицын, свекровин и т. п. (ср. суффикс -нин в трех словах, обозначающих принадлежность лицам из родни: братнин, мужнин, провинц. зятнин, а также устар. дочернин)⁸ .

      В современном русском языке суффикс -ин служит для обозначения индивидуальной принадлежности, преимущественно в фамильярно-бытовых и семейно-домашних отношениях. Он стойко держится в словах, производных от обозначений родственников, от ласкательных личных имен, а также от официальных женских и мужских имен на -а, -я: тетин, теткин, мамин, мачехин, папин, дядин, нянин, женин, сестрин; Танин, Надин, Колин, Ванин, Варварин, Надеждин и т. п. Например: "Только съезди ты, поклонись гробу матери твоей, да и бабкину гробу кстати" (Тургенев, "Дворянское гнездо"); "На то есть воля батюшкина, чтобы я шла замуж" (Островский, "Бедность не порок"); ср. у Чернышевского: "Из хозяйкина кармана было тут тысячи три, не больше" ("Что делать?").

      Не подлежит сомнению, что устойчивости этого суффикса способствует ясность его состава: с -ин живо связывается значение единичности, индивидуализирующего обособления (ср. суффикс -ин в форме ед. ч. существительных типа гражданин, дворянин, крестьянин и т. п. или -ина в хворостина, тесина, картофелина и т. д.).

      А. А. Потебня так писал об эволюции категории притяжательности в русском языке: "...первоначально всякое притяжательное предполагает существительное в значении особи и есть притяжательное личное. <...> Позднее... особь синекдохически принимается за образец рода, мыслится при производном прилагательном все неопределеннее, причем это прилагательное переходит к значению притяжательного родового и относительного, т. е. приближается к безотносительному, качественному. Чем древнее строй языка и чем образнее в этом языке обычное мышление, тем обычнее употребление суффиксов, присвоенных потом притяжательным личным там, где нынешний литературный язык требует притяжательных родовых и относительных" (17).

      Обособление или угасание продуктивности суффикса -ов и сужение круга образований на -ин свойственны преимущественно книжному языку (ср. замечания Р. Кошутича и А. М. Пешковского) (18).

      В языке художественной литературы (особенно в драматической речи, в сказовых и диалогических формах прозы) и в устном просторечии еще употребительны оба типа. Ср. у Ф. Сологуба в повествовательном стиле: "Внезапное цыганкино появление испугало его" ("Мелкий бес"). Но тенденции расширить их функции, особенно в сторону вещных образований, не привились. Например, у Маяковского: ребровы дуги, стеганье одеялово, губы вещины, постановление исполкомово и т. п. Ср. у него же "скрипкиной речи"⁹ и т. п.

      Однако не подлежит сомнению, что употребительность отдельных форм притяжательных неодинакова. Совсем вымирают нечленные формы родительного и дательного падежей мужско-среднего рода у слов с суффиксами -ов и -ин. По отношению к другим падежам наблюдается разница в употреблении прилагательных на -ов и на -ин. Притяжательные на -ов, по-видимому, применяются преимущественно в формах именительного и винительного падежей единственного и множественного числа, очень редко в формах женского рода единственного числа с окончанием -ой, главным образом в предложном падеже (в отцовой шубе), и еще реже в косвенных падежах множественного числа. От притяжательных на -ин широко употребительны не только краткие формы именительного и винительного падежей, но и полные, членные формы всех косвенных падежей.

      В русском литературном языке XIX в. под влиянием просторечия краткие формы родительного и дательного падежей мужского и среднего рода единственного числа у притяжательных на -ин вытесняются членными, полными образованиями, например у Л. Толстого: "Три версты... отделяли церковь от тетушкиного дома" ("Воскресение"); у Салтыкова-Щедрина: "Порфиша и себя, и семью — все вверил маменькиному усмотрению" ("Господа Головлевы"); у Ф. Достоевского: "В углу установлен был большой глиняный таз с водою, приготовленный для ночного мытья детского и мужниного белья" ("Преступление и наказание") и т. п. Ср. также у И. С. Тургенева: "возле матушкиного кресла" ("Первая любовь") и др. В современном языке у Безыменского: "И вот недавно заехал к маме из нового ячейкиного дома" ("Партбилет") и т. п.

      Как в суффиксе -ов, так и в суффиксе -ин переход в членную форму (-иный, -ая, -ое) связан с устранением притяжательного значения. Слова на -иный имеют значение качественно-относительное и образуются только от названий животных: воробьиный, голубиный, гусиный, журавлиный, звериный, змеиный, куриный, лебединый, лосиный, лошадиный, львиный, муравьиный, орлиный, ослиный, пчелиный, соколиный, утиный, ястребиный и т. п. Ср. у Тургенева в "Дневнике лишнего человека": "возбужденный гусиным выражением моего лица".

      С категорией индивидуальной притяжательности тесно связаны продуктивные. фамильные обозначения лиц на -ов, -ин (Иванов, Блохин и т. п.). Круг их производства шире, чем притяжательных. Они образуются не только от названий живых существ, но и от имен существительных, принадлежащих к категории неодушевленности. В этом случае "имя неодушевленное или имя среднего рода становится прозвищем человека и, таким образом, делается как бы уже названием одушевленного существа", — писал К. С. Аксаков (19).

      Между тем вообще от имен существительных среднего рода (за исключением обозначений фамилий) не образуются притяжательные на -ов и -ин, так как имена среднего рода, не обозначая лиц, не мирятся с понятием "личного права собственности" (20).

      Известно, что в древнерусском быту вплоть до эпохи западноевропейского влияния прозвища имели широкое распространение рядом с христианскими именами. Бытовое употребление даваемых церковью имен было ограничено всякого рода религиозными табу. Не подлежит сомнению, что прозвища отразились в фамилиях. Фамилии на -ов, -ев производятся преимущественно от имен существительных одушевленных и неодушевленных мужского (не на -а) и среднего рода, реже — от слов женского рода, еще реже — от основ прилагательных и глаголов, например: Карпов, Виноградов, Садовников, Терпигорев, Малышев, Горохов, Горев, Солнцев, Кирпичов, Золотов и т. п.; ср.: Акулов, Широков. Фамилии на -ов в мужском роде, кроме формы творительного падежа на -ым (безударное и поэтому близкое к -ом), закрепили за собою окончания склонения существительных. То же явление наблюдается и в фамилиях на -ин, образуемых преимущественно от слов женского рода на мягкий согласный и от слов на -а (как мужского, так и общего, и женского рода), например: Воеводин, Володин, Громилин, Костин, Анашкин, Федин, Дурылин и т. п. Фамильные имена на -ин отличаются от притяжательных и ударением. Притяжательные имеют неподвижное ударение: слова с суффиксом -ов имеют ударение или на основе существительного, если в производящем имени существительном ударение неизменно сохраняется на том же слоге (приятель — приятелев), или на самом суффиксе -ов, если производящее существительное переносит ударение на окончания (отцов, ср.: отец — отца; царёв, ср. царь — царя); в притяжательных на -ин ударение обыкновенно падает на коренной слог независимо от места ударения в производящем имени существительном (например, сестрин, но сестра; женин, но жена). Между тем в фамилиях на -ин место ударения обусловлено положением ударения в формах производящего имени существительного (Блохин, Блохина от блоха; Свиньин от свинья; Гаршин от Гарша, т. е. от ласкательной формы имени Герасим — Гарасим и т. п.). Фамильные имена на -ов, за единичными исключениями, отражающими древнее или областное ударение (например, Иванов от Ивана), имеют то же ударение, что и притяжательные прилагательные. Фамилии мужского рода на -ин склоняются так же, как и фамилии на -ов.

      Но фамилия лиц женского пола теперь гораздо ближе к именам прилагательным. В них родительный, дательный, творительный и предложный падежи имеют окончание -ой в соответствии с членным склонением прилагательных. Характерно резкое грамматическое отличие женских фамилий от обозначений отчества, которые как в мужском, так и в женском роде изменяются по системе склонения существительных (Васильевич, -а, -у, -ем, -е; Петровна, -ы, -е, -ой, -е). Отличия в склонении фамилий женского рода объясняются не только поздним переходом их в существительные, но и социальными причинами — положением женщины в дореволюционном обществе. Так как фамилия жены определялась фамилией мужа (как фамилия детей фамилией отца), то, по-видимому, женская фамилия долго рассматривалась как форма притяжательного прилагательного, производная от соответствующей мужской фамилии: фамилия Петрова собственно значила — принадлежащая Петрову и т. п. Необходимо прибавить, что во множественном числе фамильные имена склоняются так же, как имена прилагательные: Ивановы, Ивановых, Ивановым, Ивановыми, Ивановых.

      Гораздо раньше субстантивировались названия городов и поселений на -ов. Правда, в русских грамматиках XVIII и первой четверти XIX в. эти собственные имена относятся к тому же разряду, что и фамилии. В творительном падеже для них указывается окончание -ым, -им (под Азовым). Но уже в "Практической русской грамматике" Н. И. Греча отмечается, что "имена Киев и Псков и кончающиеся (т. е. оканчивающиеся. — В. В.) на -ск-, -цк, -вль (Тобольск, Бежецк, Ярославль) склоняются, как существительные" (21), т. е. в творительном падеже имеют окончание -ом(-ем). В "Русской грамматике" А. X. Востокова также говорилось, что "имена городов Киев, Псков (Ростов, Гдов и некоторые другие. — В. В.) склоняются и в творительном падеже, как существительные: Киевом, Псковом (вместо -вым)" (22). В "Исторической грамматике" Ф. И. Буслаева дается общее и определенное указание, что "краткие прилагательные имена относительные, сохранившиеся в названиях городов" (23), склоняются как существительные (например, за Киевом, Полоцком и т. п.). Но тут же находится противоречащее замечание, что все прилагательные на -ов и -ин, обращенные в имена собственные лиц и городов и пр., имеют в предложном падеже окончание -е, а в творительном -ым(-им). А. А. Шахматов в "Очерке современного русского литературного языка" стремился устранить это противоречие и точнее определить правила образования творительного падежа от названий городов в книжном языке. По наблюдению А. А. Шахматова, имена городов на -ов, -ев и -ин (так же как и все на -ск и на мягкий согласный) целиком переходят в склонение имен существительных, если они утратили связь с притяжательными прилагательными (например: под Глуховом, под Черниговом, с Киевом, с Ростовом, с Гдовом, под Кашином и т. п.). В этом случае именное окончание появляется и в творительном падеже. По-видимому, то же правило относится и к названиям городов и селений среднего рода на -ово (Сормово, Колпино). Но "названия городов, стоящие в сознании говорящих в прямой связи с тем или другим именем, склоняются так же, как фамилии: Романов, Борисов, Юрьев, Царицын, имеют именные окончания во всем склонении (ед. ч.), кроме, однако, творительного падежа: с Романовым, с Царицыным" (24).

      В современном языке, отчасти под влиянием живого произношения, в котором заударные окончания -ом и -ым совпадают, отчасти под влиянием стремления избежать омонимии (с М. И. Калининым, но с городом Калинином), наблюдается тенденция закрепить в письменном языке окончание творительного падежа -ом за всеми названиями городов с суффиксами -ов, -ин, -ово, именительного -ино (если они склоняются, а не консервируются искусственно в форме им. п.).

      Таким образом, совершенно очевидна хилость группы нечленных притяжательных на -ов, -ин. Находясь на периферии класса имен прилагательных, эти притяжательные синтаксически тяготеют к слиянию с качественно-относительными словами (ср. членные формы косвенных падежей женского рода, творительного и предложного мужского и среднего рода, членные формы косвенных падежей множественного числа). Но этому объединению мешает оттенок индивидуализирующей, личностной принадлежности, так ярко окрашивающий притяжательные прилагательные. А. М. Пешковский очень тонко заметил: "В прилагательных типа братнин, отцов суффиксы -ин и -ов обозначают прямую принадлежность (не просто отношение!), а значение это само по себе связано с отвлечением от тех или иных качеств; мы им указываем, что предмет всецело со всеми своими качествами, каковы бы они ни были, принадлежит другому предмету" (25) (вернее: указанному основой имени существительного данному единичному лицу).

      Притяжательные на -ов, -ин застывают на стадии указательных слов, обозначающих единичного владельца. Этот узкий круг употребления кладет резкую грань между ними и качественно-относительными прилагательными. Отдаляются от них и местоименно-указательные прилагательные, в которых все более развиваются разнообразные оттенки качественных значений.

      Для того чтобы закончить обзор притяжательных прилагательных, следует рассмотреть еще относительные прилагательные с суффиксами -ий, -ья, -ье, которые и по лексическому значению, и по формам (именительного и винительного падежей) частично примыкают к кратким притяжательным (-ья, -ье; -ью, -ье); ср. архаические формы в идиоматизмах: "По щучью веленью все тебе готово" (А. Кольцов, "Первая песня Лихача Кудрявича"); ср. в дореволюционном официально-школьном выражении закон божий: "преподавание закона божия"; "получить двойку по закону божию"; ср. у Ф. М. Достоевского в "Униженных и оскорбленных": "Как ангела божия ждала вас" и другие подобные¹⁰ .

      Акад. А. А. Шахматов указывал на то, что у прилагательных на -ий, -ья, -ье совпали членные и нечленные формы именительного и винительного падежей всех родов и чисел. Стяжение звуков в членной форме именительного падежа мужского рола имело следствием совпадение этой формы с формой именительного падежа склонения именного, нечленного (кози-й вместо козиии). Это уже в древнерусском языке повело к тому, что в именительном и винительном всех родов и чисел вместо форм местоименного, членного склонения стали употребляться формы склонения именного, вместо козjаjа, козjуjу, козjеje, козиии и т. п. стали употребляться формы козjа, козjу, козjе, козjи. Ср. совр.: лисья, лисью, лисье, лисьи в именительном и винительном падежах при лисьего, лисьем и т. д. в других падежах (27). Таким образом, все формы прилагательных на -ий, -ья, -ье в современном языке А. А. Шахматов, на основании окончаний -его, -ему и т. п. в косвенных падежах, возводил не к именному, а к местоименному, членному склонению, а в формах именительного и винительного падежей видел результат "гаплологии", т. е. упрощения двух тождественных сочетаний: козья вместо козьяя, козье вместо козьее и т. д. (28).

      Однако существует и другое, не менее вероятное объяснение системы склонений козий и т. п. Согласно этому объяснению, именительный и винительный падежи сохранили свои старые именные, нечленные формы, а другие падежи пошли по пути аналогии с формами склонения членных прилагательных вроде синий (29). Общим и достоверным в той и другой гипотезе является указание на то, что в системе словоизменения прилагательных козий — лисий и т. п. слились два морфологических типа — нечленный и членный. Но это слияние двух систем формообразования не могло не отразиться и на функциях этого разряда прилагательных. В самом деле, прилагательные на -ий, -ья, -ье употребляются в притяжательном значении, но в них совершенно отсутствует оттенок конкретно-единичной притяжательности, оттенок принадлежности данному единичному существу. Н. И. Греч относил прилагательные с этим суффиксом к разряду "родовых притяжательных" (30). Однако основное значение их — относительное: они обозначают разнообразные отношения к людям и животным (с возможностью качественного переосмысления этих отношений).

      В современном языке суффикс -ий прежде всего обозначает типичное для кого-нибудь (чаще для какого-нибудь животного) свойство. Он образует относительные имена прилагательные от основ имен существительных, обозначающих живое существо (при этом в основах существительных заменяются конечные г, к, х, зубные т и д и аффриката ц чередующимися с ними шипящими согласными): медвежий (ср. медведь), верблюжий (ср. верблюд), лебяжий (ср. лебедь), волчий, заячий, птичий, рачий (рачьи глаза), белужий; ср.: бараний, павлиний, коровий, олений, рыбий и т. п. Но ср.: лисий, крысий (от крысиный), ср. архаические формы: воловий, слоновий; ср. также: беличий (к белка от исчезнувшего слова белица), говяжий (от старинного говядо, ср. говядина).

      В том же значении, но исключительно в применении к животным употребляется -иный: соловьиный, козлиный, орлиный, львиный, лошадиный, совиный, мышиный, крысиный, куриный; ср. утиный¹¹ . Ср.: петуший и петушиный.

      С суффиксом -ий(-ья, -ье) в этом значении генетически связан суффикс -ячий (в значении: свойственный каким-нибудь детенышам или каким-нибудь животным). Он некогда был соотносителен с суффиксом имен существительных -ят-, сохранившимся в формах множественного числа на -ята: поросята — поросячий; телята — телячий; ребята — ребячий; крысята — крысячий и т. п. В настоящее время это соотношение у некоторых слов нарушено, ср.: кошачий (при кошечий от кошка); гагачий, несмотря на отсутствие форм кошата, гагата, и, например, при форме орлята отсутствие слова орлячий (ср. также значение слов индюшачий при индюшечий, бычачий, свинячий при неупотребительности свинята и другие подобные).

      Кроме того, образования с суффиксами -ий, -ья, -ье имеют значение: приготовленный, выделанный из чего-нибудь (в соответствии с производящим именем существительным): лисья шуба, мерлушечий тулуп, рыбий жир, соболий воротник и т. п.

      Наконец, с помощью суффиксов -ий, -ья, -ье когда-то производились вообще от имен существительных, обозначающих лица преимущественно по профессии, социальному положению, возрасту, должности, прилагательные со значением: свойственный кому-нибудь, например: мужичий (ср. у Шолохова в "Тихом Доне": "Григорий с щемящим любопытством разглядывал их простые мужичьи глаза"), помещичий, сапожничий, пастуший, девичий, вдовий, старушечий, вражий, княжий, охотничий, человечий (только в физическом, материальном смысле: человечий глаз, человечья голова, но ср. человеческий: человеческое отношение) и т. п.¹²

      Относительные прилагательные с суффиксами -ий, -ья, -ье легко развивают и качественные значения, так как грань между качественными и относительными прилагательными очень подвижна и условна. Например: "жизни мышья беготня" (Пушкин); прийти в телячий восторг; волчий аппетит; медвежья услуга; петуший задор оппонента; собачий холод и т. п.

      Морфологические и семантические различия между притяжательным разрядом имен прилагательных и качественно-относительным очевидны. Судьба притяжательных лишена перспектив (31). Притяжательные характеризуются, кроме своеобразной "смешанной" системы склонения (нечленные формы в именительном и винительном падежах обоих чисел, в родительном и дательном единственного числа мужского-среднего рода; членные формы в творительном и предложном единственного числа мужского-среднего рода, в родительном, дательном, творительном, предложном падежах женского рода единственного числа и в косвенных падежах множественного числа), безусловным отсутствием степеней сравнения и невозможностью производства "уменьшительно-ласкательных" форм, вообще форм субъективной оценки. Кроме того, для притяжательных прилагательных характерна несоотносительность с наречиями: наречные образования от притяжательных форм на -ов, -ин невозможны. Некоторые из этих признаков как будто роднят притяжательные прилагательные с разрядом местоименных прилагательных.

      По-видимому, это сближение имел в виду акад. А. А. Шахматов, отмечая в притяжательных прилагательных "название отношения" и подчеркивая совпадение суффиксов притяжательности с "указательными основами": -ов (ср. старославянское местоимение овъ, овый), -ин (ср.: иной, ин-ок, суффиксы существительных -ин, -ина) (32).

      Однако связь притяжательных прилагательных с местоименными очень внешняя и односторонняя.

§ 5. Местоименно-указательные имена прилагательные

      В категории имен прилагательных местоименные слова образуют особую морфологическую группу. Они выделяются не только своим лексическим значением, но и грамматическим строением. Только среди этой группы наблюдаются корни-основы, состоящие из одного или двух согласных (например: т-а, т-о, т-ого, т-ому и т. п.; ч-ей, чь-его, вс-его, вс-ему и т. п.; ср. устар. с-ей, с-его, с-ему и т. д.). Большая часть основ у местоименных прилагательных односложна (мой, твой, свой, ваш, наш, эт-ого, так-ой, как-ой, всяк-ий, кажд-ый, сам и т. п.). В этом отношении они примыкают к тем разрядам имен прилагательных, которые для современного литературного языка являются непроизводными (белый, хромой, слепой, глухой, левый, правый и т. п.).

      Действительно, часть местоименных прилагательных слилась с непроизводными качественно-относительными. Таковы: этакий, такой, какой, никакой (ср. просторечное выражение "поэт он — никакой", ср. у Лескова в "Островитянах": "А какой ему Роман Прокофьич был друг? — Да никакой"; ср. у К. Станиславского в книге "Работа актера над собой": "Я никакой музыкант в некотором смысле и играю дома потихоньку, когда бываю совсем-совсем один". Ср. у того же Лескова в очерках "Смех и горе": "Требуется наблюдательность, а у меня ее никакейшей" и далее: "Наблюдательности у него никакейшей"), какой-нибудь, какой-то, какой-либо (ср. любой); сякой (употребляющееся только в просторечно-идиоматическом выражении такой-сякой); каждый, всякий, некоторый, ср. одинаковый; ср. также: иной, другой, целый. Конечно, остаются обособленными формальные слова самый и который. (Ср., например: самый в составе сложной, аналитической формы превосходной степени — самый неприятный; ср. вообще для обозначения степени: по самому верху.) У этих прилагательных во всей системе склонения ударение остается или на основе, или на окончании, так же как у всех других разрядов имен прилагательных, кроме местоименного в собственном смысле (33).

      Остальные местоименные прилагательные отличаются от качественно-относительных прилагательных формами именительного и винительного падежей единственного и множественного числа. Ср.: тот, та, то, те; винительный: ту, этот, эта, это, эти; винительный: эту, весь, вся, всё, все; винительный: всю, сам, сама, само, сами; винительный: самоё и разг. саму; один, одна, одно, одни; одну; мой, моя, мое, мои; мою и т. д. Некоторые местоименные прилагательные, сверх того, резко выделяются и особенностями в образовании форм косвенных падежей. Например, у слов весь и тот характерны: форма творительного единственного — всем, тем; формы косвенных падежей множественного числа — все-х, все-м, все-ми; тем, теми.

      Кроме того, большая часть местоименных прилагательных (кроме наш, ваш, этот, некий, устар. кой) переносит в косвенных падежах ударение на последний слог окончания: того, тому; моего, моему (ср. наречие по-моему); всего, всему и т. п. Впрочем, эти своеобразия основ и форм склонения — лишь пережитки древних грамматических систем, когда эти местоименные слова еще составляли особый грамматический класс местоимений.

      Некоторая обособленность отдельных местоименных форм сказывается и в своеобразиях их синтаксического употребления. Так, местоимение сам, сохраняя формы согласования, употребляется в функции выделительно-усилительной частицы или наречия (сам черт ногу сломит в этом деле; в этом вопросе я разберусь сам; я сделаю это сам и т. п.). Точно так же весь тяготеет и к субъекту действия, и к самому действию, имея усилительно-обобщительный смысл. На этой почве в формах весь, вся, всё развиваются значения согласуемого наречия и категории состояния (например: сахар вышел весь; сахар у нас весь; класс отличается весь и т. п.).

      Главный морфологический признак современных местоименных прилагательных состоит в том, что, примыкая к разрядам притяжательных и качественно-относительных слов, они в то же время лишены их словообразовательных примет. Лишь единичные местоименные прилагательные, и притом свойственные только просторечию, осложнены суффиксами относительных имен прилагательных. Например, производные качественно-относительные — свойский, ихний. Ср. у Л. Андреева: "Давно неотступно шел по ихнему пути" ("Иуда"): "Покоренная красотою и самоотречением ихней жизни, волновалась до краски в лице" ("Тьма") и т. п.

      Все первоначальные местоименные прилагательные, с точки зрения современного литературного языка, являются непроизводными. Притяжательные: мой, твой, свой, наш, ваш, чей в своем прямом притяжательном значении, по своим корневым согласным (м-, т-, св-, н-, в-, ч-, (чj-); ср.: наш — нас; ваш — вас) соотносительны с группой личных и предметных местоимений (меня, тебя, себя и т. п.). Но они очень далеки от притяжательных прилагательных на -ов, -ин и резко отличаются от них формами косвенных падежей. Местоименные слова с суффиксом -ов: таков, каков — включают в себя значение времени, относятся к категории состояния и тоже ничего общего не имеют с притяжательными. Кроме того, и лексические значения слов мой, твой, свой, ваш, наш далеко выходят за пределы прямой притяжательности¹³ . Например, ваш имеет значение: угодный вам, близкий вам. "Я думаю, он просто якобинец, ваш Чацкий" (Грибоедов). Да и в притяжательном употреблении ваш носит ярко выраженный оттенок качественности. Например: "И вы не смоете всей вашей черной кровью поэта праведную кровь" (Лермонтов). Ср. наш: "Пусть мы в борьбе сжигаем ниши дни" (Безыменский); "Тесней, о милые друзья, тесней наш верный круг составим" (Пушкин).

      Все эти местоименные прилагательные, так же как указательные тот, этот, арх. сей, неопределенное некий, совокупное весь, усилительно-выделительное сам, обнаруживают в своем составе непроизводные основы, по своему значению и строению резко отличающиеся от основ качественно-относительных прилагательных.

      Показательно также, что в группе местоименных прилагательных полные, членные и краткие, нечлененные формы лишены соотносительности и в современном языке образуют, бесспорно, разные слова. Например, сам и самый; каков в сравнении с устарелым книжно-канцелярским каковой. Ср. также устарелое субстантивированное всяк в соотношении с живым всякий, которое развило оценочные, качественные значения: плохой, не заслуживающий уважения и т. п.

      Эта замкнутая группа местоименных прилагательных и по своим значениям выделяется из общей массы прилагательных, обозначая свойства и качества, возникающие на основе лично-притяжательных, указательно-пространственных, количественно-обобщающих, эмоционально-оценочных, абстрактно-типизующих, неопределенно-отвлеченных или других субъективно-указательных отношений говорящего к лицам, предметам и явлениям.

      Группа местоименных прилагательных непродуктивна. Она является морфологическим и лексическим пережитком в строе современного русского языка. Характерно, что развитие местоименно-отвлеченных указательных значений у прилагательных другого типа, например: определенный, известный, первый, последний, древний и т. п., не оказывает никакого влияния на грамматическую судьбу местоименных прилагательных.

      Подлинно живым и продуктивным является разряд качественно-относительных имен прилагательных, все сильнее и глубже ассимилирующий себе все другие смежные морфологические типы, в том числе и причастия.

3. КАЧЕСТВЕННО-ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ИМЕНА ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ
И ПРИЕМЫ ИХ ОБРАЗОВАНИЯ

§ 6. Прилагательные относительные и качественные,
их взаимодействие и текучесть границ между ними

      Разряд качественно-относительных прилагательных характеризуется аффиксом -ый(-ой, -ий), -ая(-яя), -ое(-ее) и связанной с ним нормальной системой склонения — с двумя устойчивыми типами неподвижного ударения (на основе или на окончании во всех формах). Этот разряд включает в себя два вида прилагательных: 1) прилагательные качественные и 2) прилагательные относительные. Качественные прилагательные в основной своей массе отличаются от относительных: 1) наличием кратких форм; 2) способностью изменения по степеням сравнения; 3) возможностью производства уменьшительных и усилительных форм, форм "субъективной оценки" и 4) образованием соотносительных наречий на -о, -е. Кроме того, некоторые суффиксы имен прилагательных связаны только с качественными значениями (например, суффиксы -ив, -лив, -чив, -ист-, -аст- и др.).

      Однако грамматическая граница между качественными и относительными прилагательными очень подвижна и условна. Она, по большей части, проходит внутри одного и того же слова, будучи обусловлена дифференциацией его значений. Например, кустарный в его прямом терминологическом значении, указывающем на отношение к кустарю, на домашний, не фабричный способ производства (ср.: кустарная мастерская; кустарная промышленность; кустарные изделия; кустарный магазин и т. п.), принадлежит к относительным прилагательным. Но в русском языке последних десятилетий возникло новое, чисто качественное значение этого слова, соединенное с оттенком пренебрежения: примитивный, неискусный, бессистемный (например: кустарный способ производства; кустарные приемы в работе и т. п.; ср.: кустарщина, кустарность, кустарничество). Ср.: кустарно работать; дело велось кустарно и т. п.

      В слове концертный кроме относительных значений: 1) концертное отделение, концертная программа, 2) концертный рояль, концертный зал есть и качественное значение, делающее из этого слова антоним прилагательного камерный; концертное исполнение.

      Еще более яркий и сложный узор переплетающихся качественных и относительных значений открывается в прилагательном золотой. Относительные значения: 1) относящийся к золоту, содержащий золото: золотые прииски, золотые россыпи; 2) сделанный из золота: золотая монета, золотое кольцо; 3) исчисляемый на золото, по курсу золота: золотая валюта, золотой размер, золотой стандарт. Качественные значения: 1) такого же цвета, как золото: золотые волосы, золотые кудри; 2) счастливый, блаженный, блестящий: золотое время, золотая пора; 3) прекрасный, драгоценный, замечательный по достоинствам: золотой человек, золотое сердце, золотые слова. В кругу фразеологических выражений, связанных с этим словом, замечается такое же расслоение (ср., с одной стороны: золотых дел мастер, золотое дно, сулить золотые горы и т. п.; с другой — золотая осень, золотая середина, золотая молодежь и т. п.). Однако слово золотой в относительных и качественных значениях лишено кратких форм в общелитературном употреблении (но ср. в стихотворном языке: "Весенний день горяч и золот" (Игорь Северянин); "Плод осенний золот" (В. Брюсов). Оно не имеет и форм сравнительной степени; от него не производится наречие.

      Ср. еще примеры: железная цепь, железная решетка, железная руда и т. п. — и железное здоровье, железная воля, железная дисциплина, железная логика и т. п.; душевная тревога, душевные движения, душевные переживания и т. п. — и душевный человек, душевное отношение; детский дом, детские игрушки, детская литература — и детское рассуждение, детская наивность; стальные ножницы, стальной шлем и т. п. — и стальные мускулы, стальной характер; молочный кисель — и молочная шея; деревянный дом — и деревянное лицо; вишневое варенье — и вишневое платье; воздушная почта, воздушный насос — и воздушная походка, воздушное платье, воздушный пирог и другие подобные; классная доска, классная работа — и употребление слова классный в спортивном оценочно-качественном значении: классный удар, классный бегун и т. д.; поверхностная оболочка (тонкий слой жидкости у поверхности) — и поверхностный человек, поверхностное отношение; братская могила, братское чувство — и братский союз, братское заступничество; уличное движение — и уличный мальчишка, уличная ругань и много других.

      Таким образом, во всех относительных прилагательных потенциально заложен оттенок качественности, который часто раскрывается и развивается в серию самостоятельных значений. С другой стороны, в самих качественных прилагательных нередко содержатся оттенки значений, мало чем отличающиеся от значений относительных прилагательных. Таково, например, применение слова живой в значении: образуемый чем-нибудь одушевленным, живым: живой инвентарь, живая сила (сила людей или животных, не механическая), живая изгородь (заграждение, забор из сплошного ряда часто посаженных кустов, деревьев) и т. п. Таково же употребление слова звонкий в качестве фонетического термина со значением: производимый с участием голоса: звонкий согласный; ср. глухой звук. Таково же в слове кислый значение химического термина: содержащий кислоту, обладающий химическими свойствами кислоты или дающий кислоту, получаемый при помощи кислоты (кислые растворы, кислое брожение); в слове бешеный — основное значение: больной водобоязнью (бешеная собака) и т. п.

      Понятно, что и морфологические отличия качественных прилагательных от относительных не абсолютны, а условны и изменчивы. Например, качественное прилагательное круглый — с смысловым оттенком: полный, совершенный — употребляется применительно к глупости и невежеству в узком кругу фразеологических единств. В таком употреблении оно не может иметь ни кратких форм, ни степеней сравнения. Если сказать о круглом болване или о круглом дураке, что он кругл или круглее другого болвана или дурака, то это определение будет относиться только к внешности этих дураков или болванов, к форме их тела, а не к степени глупости. Точно так же от качественного прилагательного коренной не производятся ни формы субъективной оценки, ни формы степеней сравнения; кратких форм оно также не имеет. В других случаях могут отсутствовать лишь отдельные морфологические признаки качественных прилагательных. Например, у слова больной есть краткие формы, по крайней мере, для основного значения, например: он психически болен. (Но ср. отсутствие этих форм у слова больной в другом употреблении: больной вагон, больной вопрос, больное место, больное воображение.) Степеней же сравнения прилагательное больной (в отличие от наречия больно) не образует. Естественно, что и уменьшительные и усилительные формы от слова больной, даже в разговорной речи, производятся редко и с трудом (ср. больнёхонек: "Воротился сам больнёхонек" (Некрасов). Сама соотносительность прилагательного больной и наречия больно сомнительна (ср. разницу значений и развитие особого слова больно с формами времени, с своеобразным синтаксическим управлением и отличиями в лексическом значении: больно руку, мне было больно за вас и т. п.). От слова бешеный возможны степени сравнения ("трудно себе представить что-нибудь бешеней его характера"), но у этого слова в современном языке почти неупотребительны краткие формы¹⁴ . А. М. Пешковский констатировал: "Прилагательные слепой, хромой, глухой в их основных значениях лишь с огромным трудом образуют степени сравнения — мы затрудняемся сказать про человека, что он слепее, хромее, глуше другого. И это потому, что сами качества-то эти представляются нам абсолютными, не могущими изменяться количественно. Точно так же мы уже ни в коем случае не скажем: "Этот человек зрячее того" (35)¹⁵ .

      Соотносительность с наречиями на -о и -е также не является постоянным и обязательным признаком качественных прилагательных. Наречия обычно не образуются от качественных прилагательных, которые обозначают качество абсолютное, мыслимое без оттенков или степеней (например: пеший, хромой, седой и т. п.), или качество, приписываемое лишь узкому кругу предметов и представляемое более или менее предметно (например: карий, буланый, гнедой и т. п.).

      Таким образом, морфологические отличия качественных прилагательных от относительных условны, непостоянны и необязательны. Развитие качественных оттенков у относительных прилагательных также может сопровождаться расширением круга их форм, образованием от них степеней сравнения и наречий. Например, в "Лестнице" В. Брюсова:

Все каменней ступени,
Все круче, круче всход.
Желанье достижений
Еще влечет вперед...

У Салтыкова-Щедрина читаем: "О вы, немазанно-колеснейшие, о вы, скрипяще-мыслящие прорицатели сороковых годов!" (37).

      С другой стороны, морфологический облик относительных прилагательных часто не подвергается никаким изменениям, несмотря на употребление их в качественном значении (например: львиная доля, орлиная зоркость, материнская любовь и т. п.)¹⁶ .

      Все эти факты убеждают в том, что качественные и относительные прилагательные в современном языке не образуют резко обособленных, самостоятельных грамматических разрядов. Они являются лишь разветвлениями одного более широкого и общего грамматико-семантического типа. Во всяком случае, традиционному делению прилагательных на три группы: 1) качественные: 2) относительные и 3) притяжательные — следовало бы противопоставить деление всех прилагательных на: 1) притяжательные; 2) местоименные и 3) качественно-относительные, а этого последнего разряда — на: а) качественные, б) относительные и в) действенные (причастные и отпричастные).

      Анализ способов словообразования в системе прилагательных может лишь подтвердить целесообразность такого деления.

      В современном русском языке активно действует сложный аппарат суффиксов для прямого производства качественных прилагательных от основ имен существительных и глаголов. Но есть смешанные и переходные зоны: некоторые суффиксальные образования сочетают качественные значения с относительными (например, образования с суффиксами -н-(-ьн-), -ов-, -ев; ср. -ск- и т. п.); другие объединяют (иногда только омонимически) качественные значения с действенными, причастными (например, образования, имеющие суффиксы -м-, -им-, -ем-, -енн- и др.). Словом, по всем направлениям видны, признаки экспансии качественных значений в смежные области предметно-относительных и действенно-причастных образований. Однако некоторые формы словообразования свойственны лишь относительным прилагательным.

§ 7. Методы суффиксального словообразования
качественных имен прилагательных

      В современном русском языке численно преобладают суффиксы, при посредстве которых образуются качественные имена прилагательные. По продуктивности они сильно уступают суффиксам предметного отношения. Качественные суффиксы распадаются на две группы. К одной принадлежат словообразовательные суффиксы, посредством которых качественные прилагательные производятся от основ имен существительных и глаголов. К другой относятся формообразующие суффиксы, выражающие субъективно окрашенное видоизменение качества, обозначенного основным прилагательным, суффиксы субъективной оценки. Суффиксы субъективной оценки по большей части служат средством образования экспрессивных форм слов от тех же самых имен прилагательных (например: здоровый — здоровенький ребенок; ребенок был здоров — ребенок был здоровехонек). А. А. Потебня очень тонко подметил, что в употреблении суффиксов субъективной оценки наряду с значениями ласки, иронического пренебрежения или уменьшения, изменяющими представление самого качества (ср. в рассказе Н. Ляшко "Крепнущие крылья": "Советую пьяненькому старику-хозяину отремонтировать станок"), гораздо чаще выступает своеобразный принцип экспрессивно-смыслового согласования. В этом случае уменьшительно-ласкательная форма имени прилагательного как бы вызывается уменьшительно-ласкательной формой определяемого существительного. Имя прилагательное согласуется с существительным не только в роде, числе и падеже, но и в экспрессивной окраске (например: аленький цветочек, беленькая кошечка) (39). Тогда суффиксы субъективной оценки "обозначают ласку или уменьшение только по отношению к тому предмету, к которому относится данный признак, а не к самому признаку, почему такие прилагательные и употребляются главным образом с уменьшительными существительными..." (40). Все это побуждает к выделению образований с суффиксами субъективной оценки в особый морфологический тип.

      Суффиксами качественных прилагательных в современном языке являются:

      1. Суффикс -ив- и производные от него -лив- и -чив-. Сам суффикс -ив- непродуктивен. Он обнаруживается в основах имен прилагательных, произведенных от существительных и обозначающих постоянное свойство, качество, склонность к чему-нибудь, обладание каким-нибудь качеством в большой степени. Например: ленивый, лживый, фальшивый, спесивый, милостивый, вшивый, паршивый, льстивый, плешивый, червивый, честолюбивый, плаксивый, красивый, игривый и т. п. Ср.: учтивый, ретивый, юродивый.

      Вторичные, образованные от -ив- суффиксы -лив- и -чив- очень продуктивны. С помощью суффикса -лив- чаще всего от глагольных основ, а также и от основ имен существительных, преимущественно отглагольных, отвлеченных, обозначающих состояние, действие и свойство, производятся прилагательные со значением: склонный к какому-нибудь действию или обладающий каким-нибудь качеством, свойством¹⁷ : молчаливый, терпеливый, хвастливый, болтливый, говорливый, бодливый, брезгливый, податливый, понятливый, надоедливый, пугливый, трусливый, заботливый, приветливый, чванливый, совестливый, шумливый, торопливый, сварливый, насмешливый, неряшливый, бережливый, драчливый, изворотливый, увертливый, уродливый, жалостливый, завистливый, талантливый, счастливый, удачливый, сонливый, обжорливый, прожорливый, тоскливый, пискливый, крикливый, прихотливый, похотливый и т. п. Ср.: назойливый (из назольливый), вежливый, справедливый и другие подобные. Ср. у Тургенева в "Постоялом дворе": "Женский пол ломлив и прихотлив".

      Посредством суффикса -чив- образуются от глагольных основ (первоначально от основ отглагольных существительных с суффиксом -ка) качественные прилагательные с тем же значением: способный, склонный что-нибудь делать, проявлять какое-нибудь свойство. Например: бранчивый (ср. также: бранчливый), вспыльчивый, отходчивый, доходчивый, заносчивый, запальчивый, уклончивый, уживчивый, переменчивый, переимчивый, сговорчивый и т. п. Ср.: опрометчивый, застенчивый.

      У прилагательных с суффиксами -лив- и -чив- в одних словах (с двусложной и многосложной основой) ударение падает на корневой элемент, в других (преимущественно с односложной, реже — с двусложной основой) — на суффикс.

      2. В параллель с суффиксами -ив- и -лив- следует поставить суффиксы -ав-(-яв-) и -ляв-, оба в современном языке непродуктивные. Суффикс -ав-(-яв-) обособляется сравнительно легко, но значение его довольно расплывчато: характеризуемый, наделенный довольно большой дозой, большим количеством чего-нибудь (что обозначается производящим именем): кудрявый (ср. курчавый), кровавый, гнусавый, дырявый, прыщавый, слюнявый. Ср.: худощавый, сухощавый, моложавый. Ср. также: величавый. В некоторых словах суффикс -ав-(-яв-) уже вообще неощутим, например: лукавый, шепелявый.

      Непроизводителен также суффикс -ляв-, ответвившийся от суффикса -яв-(-ав-) и производивший от основ как имен существительных, так и глаголов прилагательные со значением: характеризуемый особенною склонностью к чему-нибудь, обнаруживающий или производящий много чего-нибудь (с оттенком порицания или пренебрежения): костлявый, писклявый, вертлявый, трухлявый, мозглявый и др.

      3. Суффикс -к- производит от глагольных основ качественные прилагательные со значением: характеризуемый каким-нибудь действием, такой, что легко, постоянно делает что-нибудь, или такой, с которым легко или часто делается что-нибудь или можно легко делать что-нибудь (в зависимости от значения производящего глагола). Например: ломкий, броский (который сразу бросается в глаза), тряский, топкий (такой, что топит, такой, что можно утонуть), вязкий, варкий, плавкий, ходкий, падкий, липкий, ковкий, ноский, шаткий и т. п. Но в некоторых словах суффикс -к- уже несколько утратил свою морфологическую индивидуальность, например: крепкий, резкий и т. п.

      Семантическое омертвение суффикса -к- явственнее определилось в словах с глагольно-именной основой, например: бойкий (ср. бой-баба), звонкий и т. п. Прилагательные с суффиксом -к- производятся от беспрефиксных глагольных основ разного типа (липнуть — липкий; шататься — шаткий; ломать — ломаться — ломкий; носить — носиться — ноский; ходить — ходкий и т. п.), причем залоговые различия совершенно нивелируются в формах имени прилагательного (ср.: цепкий, броский, веский, тряский и т. п.)¹⁸ .

      4. Продуктивный разговорный суффикс -аст-. Он соотносителен с утратившим продуктивность качественно-относительным суффиксом -am-. Суффикс -am- первоначально означал: характеризуемый наличием чего-нибудь, обладающий чем-нибудь (тем, что обозначает производящее имя существительное), например: крылатый — с крыльями; рогатый — с рогами (рогатый скот); женатый; брюхатый (в просторечном значении — беременный, ср. у Пушкина в письмах к жене); пузатый, хвостатый, пернатый, усталый, бородатый, веснушчатый, полосатый, лохматый и т. п. Свойство, которое подчеркивается этим суффиксом, мыслится как выделяющийся, основной и, следовательно, резкий признак. Отсюда развилось в суффиксе -am- чисто качественное значение: обладающий в изобилии, с излишком чем-нибудь, наделенный чем-нибудь чрезмерно или чем-нибудь чрезмерным (что обозначается основой производящего существительного). Например: волосатый, носатый, косматый, брюхатый (о мужчине) и т. п. Распространению этого значения содействовал смысловой параллелизм с продуктивным суффиксом -аст-, свойственным разговорной речи и обозначающим избыток, чрезмерность какого-нибудь признака (в соответствии со значением производящего существительного). Например: носастый, грудастый, брюхастый, губастый, глазастый, голенастый, "угрястое лицо" (Л. Сейфуллина), скуластый, зубастый, клыкастый, лобастый, головастый, очкастый, горластый и т. п. (ср.: коренастый). Как видно из примеров, эти прилагательные с суффиксом -аст-образуются преимущественно от обозначений членов тела человека или животного или внешних качеств человека, аксессуаров его наружности.

      Смешение суффиксов -атый и -астый было отмечено уже Ф. И. Буслаевым: "Теперь нужно уже объяснять, чем различаются между собою окончания -тый и -стый, сказав, что первое собственно означает принадлежность, а второе — избыток и превосходство, например: рогатый значит с рогами, а рогастый — с большими рогами". Ср. у Н. С. Лескова в "Печерских антиках": "Он был широкорожего великорусского обличья, мордат и губаст".

      5. Близок по значению к суффиксу -am- суффикс -чат-, особенно продуктивный в профессиональных и специально-научных диалектах. Например: узорчатый, решетчатый, сетчатый, клетчатый, сборчатый, створчатый, лапчатый, гребенчатый, коленчатый, дымчатый, обрывчатый и др. Ср. также дудчатый, крапчатый, брусчатый, бугорчатый и т. п. По-видимому, в этом суффиксе более рельефно выступают три значения: 1) имеющий в большом количестве или в большой степени что-нибудь (что обозначается производящим именем существительным), состоящий из множества чего-нибудь: коленчатый, бугорчатый, створчатый, бревенчатый, пузырчатый, решетчатый и т. п.; 2) напоминающий каким-нибудь качеством, свойством то, что обозначается производящим существительным, похожий на что-нибудь, выделанный по образу и образцу чего-нибудь: дудчатый, дымчатый, зубчатый, репчатый, клеенчатый и т. п.; 3) характеризующийся способностью проявить какое-нибудь действие (которое обозначается основой производящего глагола), склонный к какому-нибудь действию: рассыпчатый, обрывчатый, переливчатый, "заливчатый смех" (Достоевский). Ударение у слов с этим суффиксом находится на основе в слоге, непосредственно предшествующем суффиксу.

      6. К суффиксу -am- и -аст- близки по значению суффиксы -um- и -ист-(ср. у Достоевского в "Идиоте": "лицо скулистое"). Но взаимоотношение этих суффиксов сложилось несколько иначе, чем суффиксов -am-, -аст-. Суффикс -um-, производивший когда-то качественно-относительные прилагательные от основ существительного, в современном языке является непродуктивным и мертвым. Он может быть выделен этимологически в узком кругу качественных слов, например: знаменитый, именитый, маститый; ср. также: сердитый. Но если самый суффикс -um- сравнительно легко отделяется от основ, то значение его (обладающий чем-нибудь и иногда даже в большой степени) осознается уже очень смутно. Ответвление этого суффикса — непродуктивный суффикс -овит(ый) выступает более отчетливо: домовитый, сановитый, даровитый, деловитый, плодовитый, толковитый, ядовитый, ледовитый и др. Здесь и оттенок значительной степени качества выражен резче.

      Напротив, живым и очень продуктивным является суффикс -ист, обозначающий обилие чего-нибудь, обладание множеством чего-нибудь (что обозначается основой производящего существительного, реже — глагола) и свободный от того оттенка просторечной фамильярности и, следовательно, некоторого пренебрежения, которым характеризуется суффикс -аст-. Например: каменистый (каменистая почва), росистый (по росистой траве), голосистый (голосистая птица), болотистый, бугристый, ветвистый, глинистый, гористый, душистый, жилистый, землистый (землистый песок — и землистый цвет лица), зернистый, лесистый, льдистый, мозолистый, мясистый, плечистый, пятнистый, речистый, тенистый, ухабистый, мещанистый и т. п.; ср. у Тургенева в "Дневнике лишнего человека": "слезистый оршад". При глагольной или отглагольно-именной основе суффикс -ист- обозначает: склонный что-нибудь делать или такой, которому присуща в сильной степени склонность, способность к какому-нибудь действию. Например: разгонистые строчки; в "Постоялом дворе": "табак чрезвычайно забористый"; в "Нови", в речи Паклина: "Эти господа размазисты, как тюря"; ср. разг.: задиристый, обделистый, развалистая походка, развесистое дерево.

      Ударение стоит на суффиксе, если производящее имя существительное имеет подвижное ударение или неподвижное на окончании (ветвистый, лесистый, тенистый, иглистый, плечистый, струистый, льдистый и т. п.). Напротив: неподвижное ударение на основе производящего существительного сохраняется в прилагательном (например: тинистый, жилистый, ухабистый, болотистый). Это господствующие группы слов с суффиксом -ист-. Сюда же примыкают по значению и ударению слова, производные от глагольных или отглагольно-именных основ: прижимистый, убористый, развесистый, напористый, увесистый, поджаристый и т. п.

      Две другие группы прилагательных с суффиксом -ист- немногочисленны и стабильны. Это: 1) слова, производные от относительных прилагательных (чаще всего на -яный, реже на -ный). Здесь суффикс -ист(ый) сохраняет значение излишнего количества чего-нибудь (что обозначено основой), указывает на наличие большой примеси чего-нибудь: водянистый, кровянистый, маслянистый, травянистый, сернистый, мучнистый, ср. приземистый; 2) слова, производные от основ существительных и имеющие значение: похожий на что-нибудь, напоминающий своими качествами то вещество, тот предмет, которые обозначены основой: золотистый, серебристый, пушистый, бархатистый, ср. шелковистый; ср.: струистый, волнистый (волнистая черта), кряжистый (подобный кряжу)¹⁹ . Ср. у Л. Леонова: "Сергей Андреич видел, кроме дачи, — выезд, весьма сараистую квартиру" ("Скутаревский") и другие подобные.

      7. С суффиксами -аст- и -ист- по контрасту связывается продуктивный суффикс -оват- (ср.: мещанистый и мещановатый). Суффикс -оват- находится на границе между суффиксами, производящими новые качественные прилагательные от слов других категорий, и между суффиксами, видоизменяющими качественное значение самого имени прилагательного. Вернее, этот суффикс сочетает обе функции.

      Так, прежде всего продуктивный суффикс -оват-, -еват-, присоединяясь к основам самих качественных прилагательных, вносит оттенок смягчения, уменьшения качества. Он соответствует наречию — несколько, слегка: желтоватый, глуповатый, плоховатый, трудноватый, белесоватый, красноватый, синеватый, широковатый, грубоватый и т. п. Ср. в "Шинели" Гоголя: "Чиновник нельзя сказать чтобы очень замечательный: низенького роста, несколько рябоват, несколько рыжеват, несколько даже на вид подслеповат".

      Но, сверх этого, суффикс -оват- производит от основ имен существительных качественные прилагательные со значением: несколько или отчасти, слегка похожий на кого-нибудь какими-нибудь качествами. Например: "щуковатый полицеймейстер" (Салтыков-Щедрин), мещановатый (у М. Горького), мужиковатый, вороватый, плутоватый, дубиноватый, мешковатый, крючковатый, клочковатый и т. п. В этом морфологическом типе имен прилагательных ощущается также оттенок ослабленности качества, указание на некоторое приближение к свойствам чего-нибудь: ср. "войлоковатые волосы" (Лесков, "Островитяне"). Ср. у Чехова: "На ее краснощеком весноватом лице было написано столько тупой важности..." ("Последняя могиканша").

      Можно думать, что суффиксу -оват- свойственно и третье, почти угасающее значение: имеющий в какой-нибудь степени что-нибудь (на что указывает основа имени существительного). Например: угреватый, ноздреватый, узловатый, угловатый и т. п. (ср. также: виноватый). Ударение у слов с суффиксом -оват- последовательно сохраняется на суффиксе. Суффикс -оват- не присоединяется к основам качественных прилагательных, уже содержащих другой суффикс (например: -ив-, -чив-, -лив-, -ав-, -альн-, -енн-).

      8. От суффикса -н-, -ьн-, производящего как качественные, так и относительные прилагательные, исторически ответвилась группа суффиксов -тельн-, -ичн-, -абельн- с преобладающим качественным значением. В современном языке они представляются уже вполне обособившимися, самостоятельными формантами.

      1) В книжном языке резче всего выделяется суффикс -тельн-, производящий прилагательные от глагольных основ (ср. существительные на -тель и -тельница). Например: успокоительный, пленительный, вопросительный, подготовительный, предупредительный, слабительный, томительный, непростительный, старательный, наблюдательный, замечательный, очаровательный, удовлетворительный, настоятельный, упоительный, утвердительный, сногсшибательный и т. п.

      Образования с суффиксом -тельн- колеблются в границах трех основных значений:

      а) активного, близкого к значению окачествленного причастия на -щий²⁰ : спасительный (несущий спасение, спасающий), возмутительный (возмущающий, способный вызвать возмущение), бдительный, наблюдательный, живительный, одобрительный, заключительный, прохладительный, презрительный, убедительный, головокружительный, душещипательный и т. п.;

      б) пассивного: достойный чего-нибудь, такой, что обязывает что-нибудь сделать (именно то, что обозначается основой производящего глагола), или такой, что постоянно подвергается какому-нибудь действию, носит на себе отпечаток какого-нибудь действия. Например: замечательный (достойный быть замеченным), уважительный, простительный, непозволительный, употребительный и т. п.;

      в) относительного, указывающего на определительную связь с действием, обозначенным основой глагола, на отношение к действию, например: подготовительный период (период подготовления), избирательное право, оборонительный союз, испытательный стаж и т. п. Ср. у Салтыкова-Щедрина: "подслушивательный интерес", "обуздывательный проект", "головоушибательные увеселения" и т. п.

      Очевидно, это относительное значение суффикса -тельн- особенно широко распространено в языке науки и техники. В специальных и профессиональных технических терминах суффикс -тельн- в относительном значении является синонимом суффикса -льн-. Но, по-видимому, с суффиксом -тельн- связан более книжный стилистический оттенок, и на нем лежит более явственный отпечаток активного значения. Понятно, что в отдельных случаях эти отличия могут становиться почти вовсе не ощутимыми. Например: промывальный (промывальная машина) и промывательный (промывательный барабан); зажигальный и зажигательный и т. п. (43).

      Конечно, многие прилагательные с суффиксом -тельн- в современном языке уже непосредственно выражают качественные значения и не ассоциируются с представлением о глаголе и со значением действия. Например: исключительный, значительный, последовательный, знаменательный, непритязательный и т. п.

      2) Суффикс -ичн- (вариант -тичн-) в заимствованных словах соответствует фр. -ique (греч. -ikos). Он образует качественные прилагательные со значением: проникнутый чем-нибудь, обнаруживающий то свойство, на которое указывает основа (по большей части в соответствии с отвлеченными понятиями на -изм-, -ость, -ика, -ия и т. п., но ср. также: катастрофичный, анекдотичный, героичный и т. п.): драматичный, артистичный, догматичный, проблематичный, анемичный, энергичный, аллегоричный и т. д. Ср.: синонимичный, омонимичный, метафоричный, синтаксичный и другие подобные.

      Часто суффикс -ичн- служит для более наглядного выражения тех качественных значений, которые развиваются в прилагательных на -ический (от заимствованных основ; ср.: критический, героический, драматический, артистический и т. д.), и для образования от слов с суффиксом -ическ(ий) соотносительных кратких форм и степеней сравнения (например: "Положение было в высшей степени трагично"; "Польза от этого нововведения довольно проблематична" и т. д.).

      3) Суффикс -абельн- (фр. -able, нем. -abel) имеет значение: обладающий каким-нибудь свойством, способный к чему-нибудь: рентабельный, комфортабельный, респектабельный, читабельный (разговорно-шутливое)²¹ . Круг употребления этого суффикса очень узок, но яркость его осознания несомненна²² .

      9. Обособляются в самостоятельный словообразовательный разряд качественные прилагательные с суффиксом -н-, произведенные от глагольных и от глагольно-именных основ. В этом морфологическом типе смешались и слились имена прилагательные, производные от именных отглагольных основ (например: скрытный, понятный, занятный и т. п.), и прямые отглагольные образования (вырезной, отрывной, неподкупный) и т. д. В современном литературном языке слова этого типа непосредственно ассоциируются с глагольными основами. Они большей частью понимаются как чистые отглагольные типы качественных прилагательных — с оттенком значения возможности, потенциальности.

      В этом разряде наиболее рельефно в современном языке выделяется группа слов, обозначающих невозможность или возможность какого-нибудь действия (соответственно со значением основы): такой, что может или не может что-нибудь сделать, или такое, что можно или нельзя чего-нибудь сделать. Например: невылазный, непробудный, неуемный, неуклонный, необъятный, неутешный, непреклонный, неприступный, внятный, очевидный, заметный, составной, раздвижной, покупной и т. п. Ср. у Пушкина в "Евгении Онегине":

Я знал красавиц недоступных,
Холодных, чистых, как зима.
Неумолимых, неподкупных,
Непостижимых для ума...

      К прилагательным этого типа примыкают очень продуктивные в профессионально-технических диалектах слова с суффиксом -н-, производные от отглагольных существительных и имеющие широкое относительное значение: связанный с каким-нибудь действием (которое обозначается основой отглагольного существительного), относящийся к какому-нибудь действию. Например: мойный, промывной, углерезный, набивной, подъемный и т. п.

      10. В системе современных прилагательных очень укрепились качественные варианты некоторых глагольных суффиксов. Сюда прежде всего относятся качественные прилагательные с суффиксом -м- и глагольной основой.

      Суффикс -м- служит средством образования причастий настоящего времени страдательного залога. Но качественному преобразованию подвергалась лишь небольшая часть причастий от непроизводных (с точки зрения современного сознания) глагольных основ. Например: любимый, видимый (чаще невидимый; но ср. видимое дело), мнимый, уважаемый и др. Причастия на -мый от непроизводных глагольных основ, утратив соотносительность со страдательными причастиями на -нный, в XIX в. постепенно вымирают. Их угасанию содействовало и то обстоятельство, что во второй половине XVIII в. стал очень продуктивным способ образования качественных прилагательных от глагольных основ совершенного и несовершенного вида посредством суффикса -м- (-им-, -ем-) со значением: такой, что можно сделать что-нибудь (то, что обозначает производящее слово), пригодный для какого-нибудь действия: достижимый (такой, что можно достигнуть), растяжимый, преодолимый (такой, что можно преодолеть) и т. п.²³ Заключенный в этих словах оттенок потенциального значения легче всего сочетался с отрицанием не или с наречиями, выражающими степень возможности (легко, едва и т. п.): невознаградимый, недостижимый, неумолимый, неизгладимый, неистощимый, неистребимый, неизбежимый (ср. неизбежный), нерастворимый, труднорастворимый, неуловимый, незаменимый, неощутимый, неоспоримый, невообразимый, недопустимый, неодолимый, невыразимый, неукротимый, несоизмеримый, нестерпимый, легко исполнимый и т. п. У некоторых из этих слов в соответствующем контексте можно усилить оттенок глагольности (хотя бы посредством присоединения творительного падежа существительного для обозначения орудия действия). Оттенок глагольности в словах на -имый был значительнее, ярче в русском литературном языке первой половины XIX в. Ср., например, у Пушкина в "Каменном госте": "Как небо тихо; недвижим теплый воздух". Гораздо раньше и сильнее качественные оттенки значения проникли в группу отглагольных прилагательных на -емый (произведенных, по большей части, от непереходных глаголов): неподражаемый, неувядаемый, неосязаемый, несгораемый, непромокаемый, непререкаемый, непроницаемый, неописуемый и т. п. (44).

      11. Более пеструю и смешанную картину соотношения и взаимодействия качественных и глагольных оттенков представляет обширная и производительная группа отглагольных прилагательных на -лый. Суффикс -л-, родственный глагольному суффиксу -л- в форме прошедшего времени, в этих формах обособился от системы глагола (ср. историю слов пошлый, дошлый, взрослый, рослый, смелый, гнилой, зрелый и т. п.).

      Прилагательные с суффиксом -л(ый) некогда отделились, оторвались от причастий на -л и получили значение: находящийся в каком-нибудь состоянии (в соответствии с результатом действия, обозначаемого основой того непереходного глагола, от которого образовано прилагательное) или такой, каким стал под влиянием какого-нибудь действия: беглый, облезлый, пришлый, прошлый, поблеклый, обрюзглый, обвислый, разбухлый, остылый, протухлый, прелый и т. п.

      Среди прилагательных этого типа прежде всего выделяется замкнутая группа слов, образованных от основ непереходных глаголов на конечный согласный (вроде облезть и т. п.) или гласный корня — гнить, зреть, без тематической, соединительной морфемы в инфинитиве и от глаголов на -нуть, обозначающих состояние; пребывание в каком-нибудь состоянии (мерзнуть и т. п.) и теряющих -ну- в форме на -л.

      Так как эти классы глаголов непродуктивны, то и произведенные от них прилагательные составляют окаменевшую группу слов, относящуюся, по крайней мере наполовину, не к грамматике, а к словарю. Суффикс -л- в образованиях этого рода является уже непродуктивным, а иногда даже мертвым, и часть произведенных при его посредстве слов уже утратила связь с соответствующими глаголами. Ср.: смелый, кислый, дряблый, дряхлый, вялый, мерзлый, промозглый, сиплый, тусклый, хриплый, чахлый и т. п. Но ср. в сочетаниях с глагольной приставкой:

Рысиха смачно тушу [лося] распорола,
Вползла в кожух, облиплая от брызг.

  (ранний Сельвинский)

      Напротив, живым и продуктивным является суффикс -л- в сочетании с основой непереходных глаголов на -еть, -ать, -ять. Он производит от глагольных основ этого типа, обычно осложненных приставками и подводимых под категорию совершенного вида, имена прилагательные с тем же значением: такой, каким становятся под влиянием какого-нибудь действия (соответственно производящей основе): залежалый, поседелый, обледенелый, загорелый, оторопелый, осовелый, очумелый, устарелый, отверделый, окаменелый, остервенелый, запустелый, возмужалый, обветшалый, обруселый, полинялый, заплесневелый, исхудалый и т. п. Ср. также слово бывалый.

      Все прилагательные этого типа образуются только от непереходных невозвратных глаголов. От основ несовершенного вида переходных глаголов производятся прилагательные только с суффиксом -льн- (родильный, точильный, умывальный и т. п.). Ср. образования от основ переходных глаголов имен существительных, обозначающих действующие лица (суффиксы -(и)ла, -(а)ла) или орудия действия (суффиксы -ло, -ало, -ило).

      Еще более показательно, что прилагательные на -лый, -ельш, -алый производились и производятся лишь от тех непереходных глагольных основ, в которых не выражены количественно-видовые различия. Следовательно, они не образуются от глаголов с суффиксом однократности -ну-, с суффиксом длительности и итеративности -ыва- и -ва- (но ср. бывалый) (45).

      Тут пролегает глубокая пограничная черта между категорией имени прилагательного и категорией глагола. Категории вида и залога являются основными организационными формами глагольного словообразования.

      Кроме того, для характеристики отношений между глаголом и именем прилагательным необходимо отметить, что у прилагательных на -лый нечленные формы употребляются лишь в тех случаях, когда они не омонимичны с формами прошедшего времени глагола или когда эта омонимия не создает неудобств для понимания, не ведет к двусмыслице (например: "Как он молод и смел!" и "Как он смел сделать вам такое предложение!"; "Это яблоко не совсем зрело" и "В нем долго зрело это решение"; "Лицо было пухло" и "Сочинение пухло, обрастая множеством ссылок и цитат" и т. п.). В формах женского рода омонимия парализуется акцентологическим противопоставлением форм (прела — прилагательное, прела — глагол; кисла — кисла; вяла — вяла; пухла — пухла; тускла — тускла и т. п.)²⁴ .

      В прилагательных на -лый, образованных от глагольных корней-основ на согласный, краткие формы единственного числа мужского рода отличаются от соответствующих глагольных форм прошедшего времени и по своему звуковому облику (например: хрипл, но хрип; кисл, кисел — кис; пухл, но пух и т. п.). Краткие же формы множественного числа у всех прилагательных на -лый отличаются от соответствующих форм прошедшего времени глагола окончанием, а при односложности основы — и ударением (ср. кислы, но кисли, пухлы; но пухли; загорелы, но загорели и т. п.).

      12. Не менее ярко выражено качественное значение, носящее полустершийся налет глагольности, в отглагольных прилагательных с суффиксами -уч-(-юч-); -ач- (-яч-). Выбор того или другого суффикса (-уч- или -яч-) зависит прежде всего от того, на какой согласный оканчивается корневой элемент производящего глагола. Если он оканчивается на губной или заднеязычный, то к нему присоединяется только суффикс -уч- (гремучий, шипучий, сыпучий, пахучий, жгучий, толкучий).

      В других положениях употребление суффиксов -уч- и -яч- определяется таким правилом. Суффикс -яч- (-ач-) сочетается лишь с корневыми элементами (оканчивающимися не на губной и не на заднеязычный) тех глаголов, которые образуют формы 3-го л. мн. ч. на -ят (т. е. принадлежат ко второму спряжению), например: лежачий, бродячий, сидячий, ходячий, стоячий и т. п. Во всех остальных случаях применяется суффикс -уч- (-юч-) (например: падучий, ползучий, вонючий, прост. приставучий и т. п.).

      Суффиксы -уч- (-юч-), -ач- (-яч-), исторически восходящие к древнерусским суффиксам причастных форм, обозначают: характеризуемый каким-нибудь действием или состоянием как постоянным и отличительным признаком, склонный к какому-нибудь действию (соответственно значению глагольной основы): певучий, кипучий, пахучий, текучий, толкучий (толкучий рынок), зыбучий, сыпучий (сыпучий песок), трескучий ("жгуч мороз трескучий"), линючий, вонючий, лежачий, сидячий, висячий, стоячий, ходячий и т. д. Но некоторые слова этой группы уже утратили прозрачность своего морфологического состава (ср. зрячий); в других уже нет прямой соотносительности с формами глагола, например: могучий (ср. могущественный), трескучий (ср. существительное треск), летучий (ср. лет) и др.

      Среди этих отпричастных образований нет производных от переходных глаголов, от глаголов с суффиксом -ся, от глагольных основ с ярко выраженными видовыми оттенками, например от основ отыменных глаголов на -еть, -еют (темнеть) и -нуть (мерзнуть), в которых ощущается видовой оттенок постепенного роста, усиления действия (47). В отличие от прилагательных на -лый в прилагательных на -ячий, -учий все основы беспрефиксны.

      13. В группу качественно-отглагольных форм словообразования входят и непродуктивные суффиксы -(а)н-, -ен-. По происхождению это бывшие суффиксы русских причастий страдательного залога. Как известно, русские причастия были вытеснены церковнославянскими образованиями на -анный, -енный (нечленные формы на -ан, -ен). Прилагательные, в которые превратились бывшие страдательные причастия, имеют в современном языке такое значение: подвергшийся какому-нибудь действию в достаточной степени, такой, что является результатом какого-нибудь действия: печеный, жареный, мороженый, соленый, моченый, ученый, драный, рваный, дареный и т. п.

      14. Понятно, что в круг этих качественно-отглагольных прилагательных должны быть включены и те причастные образования на -ящий, -ющий, -ущий и особенно страдательные на -нный и -енный, которые тесно сблизились с прилагательными или даже перешли в них. Но отделять анализ качественных значений причастий от исследования общих приемов и принципов их образования и употребления нецелесообразно (см. главу о причастиях).

      15. Именам прилагательным, так же как и существительным, свойственны книжные суффиксы очень конкретного значения. Эти суффиксы состоят из семантем, образующих вторую часть сложных слов. Таковы, например, составные суффиксы качественных прилагательных:

      1) -видн(ый): похожий на кого-нибудь, на что-нибудь, имеющий вид кого-нибудь, чего-нибудь, например: стекловидный, шаровидный, яйцевидный, щитовидный и т. п. Ср. у Глеба Успенского: "Чародей был маленькая фигурка с птицевидною физиономией" ("Растеряевские типы", сцена "Нужда песенки поет");

      2) -образн(ый): порошкообразный, дугообразный, слонообразный, клинообразный, волнообразный, конусообразный и т. п.;

      3) -подобн(ый): ангелоподобный, обезьяноподобный, звероподобный, мужеподобный, женоподобный и т. п.;

      4) менее распространен и более связан с лексическим значением основы элемент -носн(ый): орденоносный, победоносный, золотоносный и т. п. Ср. -творный: плодотворный, тошнотворный, снотворный, животворный и т. п.

      16. Разряд качественных (так же, впрочем, как и относительных) прилагательных значительно пополняется разными типами сложных слов. (Ср. разные типы словосложения в категории имен прилагательных, в большей своей части зависящие от приемов словосложения имен существительных:

      1) водовозный (водовозная кляча), пылесосный;

      2) ситценабивной, самолетостроительный;

      3) самодержавный, иносказательный;

      4) многоопытный, многочисленный;

      5) труднопроходимый, скоропортящийся, высокообразованный;

      6) железнодорожный, древнерусский;

      7) грудобрюшной, плодоовощной, садовоогородный;

      8) потусторонний, повсеместный и некоторые другие.)

      Но подробное описание методов сложения и совмещения нескольких семантем в строе составного слова — задача лексикологии, задача семантики. В общем очерке приемов образования качественных прилагательных целесообразно лишь подчеркнуть разнообразие типов словосложения в этой области и отметить те виды сложных прилагательных, которые не опираются на суффиксы с качественным значением.

      Количество несамостоятельных слов-морфем, которые служат для образования сложных имен прилагательных непосредственно с помощью окончания -ый, -ий (-ая, -ое), в современном языке очень ограничено: -ногий, -кожий, -лицый, -мордый, -палый, -рукий, -носый, -глазый, -пузый, -задый, -лобый, -зубый, -волосый, -бородый, -бокий, -ротый, -шёрстый, -грудый, -бёдрый, -ухий, -бровый, -голосый и некоторые другие (ср. у Маяковского: жирно-животый).

      Как видно, эти морфемы по большей части восходят к обозначениям членов человеческого тела или тела животных.

      В первой части таких составных слов могут быть: приставка без-, форма родительного падежа числительных или основа имени прилагательного (наречия), а в поэтической речи — и существительного, ср. в индивидуальном поэтическом стиле Маяковского: "звонконогие гимнасты"; "кино америколицее"; "массомясая быкомордая орава"; "крикогубый" и др.; ср. у Всеволода Иванова: "алогрудое солнце" ("Андрейша") и другие подобные²⁵ . Едва ли удачно новообразование Л. Леонова: "стремглавый человек" ("Скутаревский").

§ 8. Методы суффиксального словообразования в пределах общего
качественно-относительного типа прилагательных

      В процессе развития качественных значений из значений притяжательных и относительных, в процессе взаимодействия их у имен прилагательных выработалась серия живых, продуктивных суффиксов общего качественно-относительного типа. При их посредстве производятся от имен существительных как относительные, так и качественные прилагательные.

      Очень большое количество слов, образованных с помощью этих суффиксов, совмещают качественные и относительные значения. Но вся эта активная и богатая оттенками система словопроизводства имеет своей семантической основой выражение отношения к предмету. Обозначение отношений к производящему имени существительному не нуждается в многообразии суффиксов. Оно связано главным образом с тремя основными суффиксами (и производными от них): 1) -н-, -ьн-; 2) -ск- и -к- и 3) -ов-, -ев-.

      Суффиксы -(ь)н(ый) и -ск(ий) обросли множеством ответвлений. Ни у одного другого суффикса имен прилагательных нет такого богатства и разнообразия производных форм, как у этих двух суффиксов. Именно они больше всего способствуют продуктивности категории имен прилагательных. Суффикс -н-, -ьн- [образования на -ный, -ной, -(ь)ный, -ьн(ой)] производит от основ имен существительных мужского и женского рода (обычно не относящихся к категории одушевленности), реже — от основ среднего рода (ср.: зеркальный, жилищный, училищный и т. п.), имена прилагательные, которыми обозначаются качества и отношения, связанные со значением производящего существительного. Например: верный, честный, лестный, злостный, злобный, любовный, задорный, ненавистный, отважный, интересный, стройный, грустный, печальный, спорный, очередной, льготный, кляузный, каламбурный, отборный, народный, общинный, халатный, фигурный, потный, просторный, дымный, угарный, конечный, коренной, начальный, глубинный, серединный, желудочный, кишечный, именинный, ячменный, яблочный, шоколадный, товарный, оперный, картинный, кухонный, оконный, эстрадный, школьный, уличный, тюремный, клубный, корабельный, якорный, шахматный, штабной, квартирный, чумный, заразный, холерный, ушной, глазной, ножной, зубной, кулачный, мозольный, черепной, головной, железный, чугунный, стальной, медный, цементный, кирпичный, фрачный, жилетный, дынный, арбузный, грибной, моторный, машинный, автомобильный, тракторный, троллейбусный, хозрасчетный, озерный, веретенный, пшенный, зрелищный, скотный, пехотный, конный (конная армия), картежный, канительный и т. п.

      Вообще говоря, прилагательные на -ный (-ьный) образуются или могут быть образованы (за исключением строго и ясно очерченных категорий) почти от половины основ имен существительных. Например: комплекс — комплексный; ремонт — ремонтный; транспорт — транспортный; железобетон — железобетонный; камин — каминный; сорт — сортный; пропуск — пропускной; колхоз — колхозный; оборона — оборонный; мандат — мандатный; кислота — кислотный; скорость — скоростный; молодёжь — молодёжный; катер — катерный; зарплата — зарплатный; директива — директивный; сказуемость — сказуемостный; авария — аварийный и т. п.

      В новых словах основное относительное значение легко обрастает побегами качественных значений²⁶ .

      В современном языке производство имен прилагательных на -ный сопровождается некоторыми фонетическими и морфологическими ограничениями. Кроме основ, по своему значению относящихся к категории одушевленности (ср., однако: конный, человечный), с суффиксом -н- не сочетаются основы существительных, имеющие стечение согласных на конце, особенно в простых, несоставных и немногосложных (чаще всего односложных и двусложных) словах (например: блюминг, митинг, скетч, рубль, залп, бронза, цирк, фонд, домра, ковш, цинга, натр, полк, толк и т. п.), и основы (по преимуществу заимствованные), в которых чередование конечных согласных могло бы повести к семантическим недоразумениям или к образованию неудобных омоморфем (например: металлический, а не металльный; ср. метальный; роза — розовый, а не розный; мех — меховой, а не мешной; порох — пороховой; бак — баковый; навага — наваговый, а не наважный и т. д.). Кроме того, прилагательные с помощью суффикса -н- не образуются от многих разрядов имен существительных, осложненных суффиксами. Так, в современном языке обычно не производятся прилагательные на -(ь)ный от существительных с суффиксами -ьё (бельевой); -няк; -тва, -ва (суффикс -енный); -изм; от уменьшительно-ласкательных слов с суффиксами -ик, -ико, -чик, -ок, -ец и другими подобными. Понятно, что суффиксы имен существительных, оканчивающиеся стечением согласных (например: -ств-, -тв- и т. п.), кроме -ость (ср.: скоростный, плоскостный, жалостный, радостный и т. п.), также не сочетаются с суффиксом прилагателных -н- (ср. образования на -енный). Кроме того, от названий лиц, учреждений, идейных, политических направлений и т. п. прилагательные, обозначающие отношение или качественную связь с соответствующими темами, образуются посредством суффикса -ск(ий) и производных от него.

      С помощью суффикса -н- (и его разновидностей) переводятся в систему прилагательных сочетания имен существительных с разнообразными предлогами: под, над, за, до, без, по; при, между (ср. меж), внутри, вне, пред; например: подземный, подследственный, поднадзорный, подмосковный и т. п.; надпочвенный, надземный, надгробный и др.; загробный, заречный, застольный, зарубежный, загородный и т. д.; досрочный, допризывный, дошкольный, дословный и т. п.; беззаботный, беспредельный, безбрежный, безвыездный, бессрочный, беспризорный, беспартийный, беспрогульный, безоговорочный, беспредметный и т. д.; поденный, помесячный, поспектакльный, поочередный, посменный, поголовный, пограничный и т. п.; междуведомственный, межреберный; междупланетный, международный, междуатомный и др.; внутрипартийный, внутрисоюзный, внутрикомнатный, внутриатомный и т. п.; прибрежный, приречный и т. д.

      Таким образом, суффикс -н-, -ьн- является (кроме суффикса -ов-, -ев-) единственным суффиксом, который вступает в соотношение с разнообразными префиксами (не считая префиксов отрицания и степени вроде а-, раз-, пре-, сверх- и другие подобные) и широко участвует в методах комбинированного, суффиксально-префиксального образования имен прилагательных.

      Суффикс -н- с его разновидностями, а также суффикс -ск- с его вариантами с XVIII в. служили основным морфологическим средством русификации западноевропейских заимствований (49).

      Например: идеальный, деликатный, наивный, серьезный (оба эти слова укоренились в начале XIX в.), курьезный, гуманный, солидный, компетентный, либеральный, рельефный, конкретный, абстрактный, дефицитный, активный. атомный, лимитный, стабильный, стандартный, алиментный, бюджетный, генеральный, декретный, кооперативный, лимитрофный, массивный, буржуазный, телефонный и т. д.

      На основе суффикса -н- возникла целая серия сложных суффиксов, связанных с элементами интернационального словообразования.

      По-видимому, раньше всего определился:

      1. Суффикс -альн- (в соответствии лат. -alis, фр. -al, нем. -al):

      а) образования с суффиксом -альн- совмещают качественные и относительные значения, например: театральный (ср., с одной стороны: театральное искусство, театральная жизнь, театральный зал и т. п., а с другой — театральная поза, театральный жест, театральная сцена и т. п.), музыкальный, патриархальный и т. п. Таким образом, суффикс -альн- служит для обозначения обладания каким-нибудь свойством, склонности к какому-нибудь качеству: докторальный, маньякальный, легальный, орнаментальный, гениальный, субстанциальный, персональный, потенциальный, колоссальный, документальный, социальный, церемониальный и т. п.;

      б) кроме того, он служит для обозначения отношения к предмету или связанности с каким-нибудь предметным значением: бронхиальный, премиальный, эмбриональный, делювиальный, кафедральный, суффиксальный, спектральный, нотариальный, горизонтальный и т. п.

      2. Ответвлениями суффикса -альн- являются суффиксы: -ональн- (фр.-нем. -onal), производящий прилагательные от заимствованных слов на -ия (фр. -ion): национальный, региональный, профессиональный и т. п., и суффикс -уальн-: процессуальный, виртуальный, эвентуальный, сексуалный, актуальный и т. п.

      3. Суффикс -арн, -ярн- (в заимствованных словах) — с теми же значениями, что и -альн- (50):

      а) фрагментарный, дисциплинарный, авторитарный, тоталитарный, регулярный, ординарный, комплиментарный, элементарный, легендарный и т. п.;

      б) молекулярный, капиллярный и т. п.

      Как показывают примеры, -арн- в большинстве случаев присоединяется к основам, имеющим в своем фонетическом составе звук л.

      4. Суффикс -ивн- (фр. -if, лат. -ivus) также двузначен. Образования с этим суффиксом имеют и качественные, и относительные значения: способный к чему-нибудь, способный произвести, вызвать, обнаружить что-нибудь или относящийся к чему-нибудь. Например: продуктивный, импульсивный, эффективный, прогрессивный, абортивный и т. д.

      5. Ответвлениями суффикса -ивн- является суффикс -тивн- и его варианты: -итивн- (фр. -tif, лат. -tivus) и -ативн- (фр. -atif, лат. -ativus) с теми же значениями. Например: сенситивный, аудитивный и т. п. Особенно широко распространены образования с суффиксом -(а)тивн-. Суффикс -(а)тивн-:

      а) близок по значению к русскому -тельн- и нередко находится в соотношении с существительными на -ация или -атив (ср. глаголы на -ировать): декларативный, демонстративный, предикативный, административный, агглютинативный и т. п.;

      б) близок по значению с русским суффиксом -(е)ственн- (ср.: царственный, величественный, ответственный и т. п.) и находится в соответствии с латинским отвлеченным суффиксом качества -itas (нем. -ität): квалитативный, факультативный и т. п.;

      в) обозначает отношение к чему-нибудь: корпоративный, мелиоративный и т. д.

      6. Суффикс -онн- (-ионн-, -ционн-, -ационн-) обозначает отношение к действию, деятельности, к событию или к предмету, которые выражены иностранными словами на -ия, -зия, -ция, -ация, или же указывает на качественную связь с ними:

      а) дивизионный, диверсионный, ревизионный, концессионный, комиссионный, дискуссионный и т. п.;

      б) революционный, эволюционный, традиционный, конституционный, дистанционный, оппозиционный, композиционный, проекционный, редакционный и т. п.;

      в) агитационный, провокационный, эксплуатационный, демобилизационный, капитуляционный, рекреационный, аттестационный, колонизационный, комбинационный и т. п.

      7. Суффикс -озн-, -ёзн- (лат. -osus, фр. -еих, -euse) в общелитературной речи употребляется преимущественно с качественным значением: содержащий что-нибудь в изобилии, наделенный чем-нибудь в большой степени или снабженный, обладающий данным свойством. Например: грандиозный, грациозный, помпёзный, скабрёзный, нервозный и т. п.; ср. религиозный; ср. у Боборыкина в повести "Изменник" рассуждение "аристократа и эстетика" Симцова: "Надо вообще воздерживаться от слов, составленных бог знает как... Что такое это прилагательное шикозный? Корень тут — слово шик, а окончание -озный, опять-таки противное духу русского языка".

      В медицинском языке суффикс -озн(ый) имеет ярко выраженное относительное значение, он указывает на отношение к болезни: скарлатинозный, тифозный, гангренозный, гриппозный и т. п.

      8. Суффикс -ильн-, -бильн- обозначает отношение к действию, или способность к чему-нибудь, или возможность чего-нибудь: мобильный, стабильный, тактильный и т. д.

      9. Суффикс -орн- обозначает отношение к какому-нибудь предмету, действию и обладание каким-нибудь свойством: сенсорный, иллюзорный, рефлекторный и др.

      Кроме этой серии производных суффиксов, тесно связанных с интернациональными элементами русского словаря, от суффикса -н- ответвилось несколько составных суффиксов, образующих чисто русские слова. Таковы:

      10. Суффикс -енн-, имеющий те же значения, что и -н-, но находящий применение в узком морфологическом кругу. Он образует прилагательные главным образом от тех основ имен существительных, которые оканчиваются стечением двух или нескольких согласных (кроме ст). Например: мысленный, восторженный, буквенный, клюквенный, тыквенный и т. п. (но ср.: соломенный, обеденный). Понятно, что именно с этим суффиксом -енн- образуются имена прилагательные:

      а) от книжных существительных с суффиксами -(е)ств(о), -стви(е): родственный, семейственный, естественный, производственный, торжественный, существенный, бедственный, действенный, бесчувственный, множественный, единственный и т. д.; ср. насильственный;

      б) от книжных существительных с мертвым суффиксом -знь: жизненный, безбоязненный, болезненный;

      в) от существительных с суффиксом -тв(а): молитвенный, жатвенный, бритвенный и др. Ср.: письменный, а также семенной, теменной, временный, пламенный, именной.

      11. Наиболее продуктивным и живым из всех чисто русских суффиксов, ответвившихся от -(ь)н-, является суффикс -льн-. Он производит от глагольных основ инфинитива — прошедшего времени прилагательные со значением: служащий, предназначенный для какого-нибудь действия: танцевальный, прощальный, умывальный, погребальный, брошюровальный, копировальный, носильный, купальный, дубильный, точильный, сушильный, родильный (родильный дом), игральный (игральные карты) и т. п. Но ср. бумагопрядильный. Этот суффикс находит очень широкое применение в профессионально-технических диалектах, в технической терминологии. Например: волочильный станок, выдувальная трубка, калильная печь и т. п. По-видимому, в техническом языке образования на -льный вполне синонимичны соответствующим образованиям на -тельный с относительным значением и производятся главным образом от глагольных основ несовершенного вида с переходным значением.

      12. Ответвлением суффикса -н- является потенциальный суффикс -очн-в прилагательных, произведенных от основ отглагольных имен существительных на -ка. Например: уборочный, закупочный, скупочный, упаковочный, разборочный, смазочный, явочный, разведочный, закусочный, свалочный, недоимочный, красочный, проверочный, промывочный, полировочный, сварочный.

      Можно было бы и не выделять -очн- как ответвление суффикса -н-. Ведь в большей части прилагательных на -очный словообразующим суффиксом является -н- (например: красоч-н-ый от краск-а, добавоч-н-ый от добавк-а, ориентировоч-н-ый от ориентировк-а и т. п.). Но наличие таких случаев, как распивочный (при отсутствии в современном языке слова распивка) и др., заставляет обособить -очн- как потенциальный суффикс.

      13. Непродуктивный и, по существу, мертвый суффикс -ебн- выделяется в нескольких прилагательных, производных от глагольных основ (первоначально — от отглагольных существительных на -ба), со значением: связанный с чем-нибудь (что обозначается производящим словом): судебный, лечебный, хвалебный, учебный, целебный и др. Ср.: внеселитебный (в официальном языке: внеселитебные городские земли), волшебный. Суффикс -ебн- потенциально обособляется при отсутствии в современном языке соотносительных имен существительных на -ба. В тех же именах прилагательных на -ебный, которые соотносительны с отглагольными существительными на -(ь)ба, выделяется как суффикс прилагательного -н-, например: служебный, свадебный; ср. усадебный.

      14. В узком кругу прилагательных, связанных преимущественно с основами порядковых прилагательных, а иногда и с основами существительных, обозначающих срок, обнаруживается непродуктивный суффикс -ичн- (не смешивать с омонимом -ичный в иностранных словах): единичный, первичный, вторичный, третичный, четвертичный, десятичный, годичный, двухгодичный; ср. будничный и др.

      (Не имеют отношения к суффиксу -ичн- прилагательные, образованные с помощью суффикса -н- от основ существительных, содержащих суффиксы -ик, -ица, -ика и т. п., например: черепичный, гвоздичный, клубничный, праздничный и т. д.)

      Рядом с суффиксом -(ь)н- и производными от него стоит по степени продуктивности в современном языке суффикс -ск- (с производными от него). Основное значение этого суффикса и его ответвлений — относительное, иногда с оттенком типической принадлежности кому-нибудь, чему-нибудь. Но при малейшей возможности качественного осмысления основы прилагательные этого типа широко развивают качественные значения (ср.: нищенский оклад, наплевательское отношение, хвостистские настроения, издевательский тон и т. п.). С суффиксом -ск- по преимуществу связывается значение отношения, свойственности кому-нибудь, чему-нибудь (какому-нибудь общественно-политическому, идеологическому и тому подобному течению, разряду людей, организации, какому-нибудь учреждению, какому-нибудь роду поведения, какому-нибудь научному направлению, мировоззрению и т. п.).

      Общий суффикс -ск-, выражающий разнообразные оттенки предметного отношения и качественной оценки, наиболее употребителен. Он производит прилагательные от основ имен существительных, обозначающих лица, конкретные предметы и отвлеченные понятия. Например: октябрьский, октябрятский, политотдельский, казахский, комсомольский, пионерский, январский, исполкомский, министерский, университетский, инструкторский и т. п. Ср.: женский, мужской, конский, городской, сельский, деревенский, февральский, делегатский, испанский, французский и т. д.

      После конечных ж, ч, щ в основе существительного употребляется вариант -еск-: проповеднический, посреднический, ханжеский, вражеский, дружеский, ребяческий, пастушеский, товарищеский и т. п.

      В именах прилагательных, производных от существительных на -ец, стабилизовались три морфологических типа:

      а) от -ец — -еческ(ий) (при -ечество): отец — отеческий; купец — купеческий; молодец — молодеческий и т. д. Но ср.: творчество — творец — творческий; старчество — старец — старческий и т. п.;

      б) от -ец — -ческ(ий): земледельческий, владельческий, страдальческий и т. д.;

      в) непродуктивно от -ец и -ец — -(ц)кий: немецкий, ловецкий, игрецкий, молодецкий, прост. купецкий.

      Тот же вариант -(ц) к- наблюдается в прилагательных, производных от существительных на -ак, -як, -ач: казацкий, бедняцкий, батрацкий, середняцкий, бурлацкий, босяцкий, кабацкий, ткацкий и других подобных; реже в производных от слов на -ик: мужицкий, плотницкий, дворницкий и т. п. Ср. также: грецкий (грецкие орехи), турецкий. Легко заметить, что -цкий свойственно главным образом словам разговорным, просторечным и народнопоэтическим.

      Суффикс -ск-, -еск- чаще всего присоединяется к основам имен существительных строго определенного морфологического строя. Например, он систематически сочетается с именами существительными на -тель, -ник, -ист. Вследствие этого в индивидуальной речи как потенциальные суффиксы иногда осознаются -тельск-, -истск- и даже -ническ- (ср.: издевательский, наплевательский, наплевистский и т. п.).

      1. Суффикс -тельск- обнаруживается в прилагательных, содержащих глагольную основу: издевательский, очковтирательский, грабительский, вредительский, попустительский, угнетательский и т. п. Понятно, что в этом разряде слов в преобладающем большинстве случаев выделяется как словообразовательный суффикс не столько -тельск-, сколько -ск-, который и служит средством образования имен прилагательных от отглагольных существительных на -тель и -тельство (например: учительский, писательский, просветительский, предательский и т. п.). Но ср. также: наплевательский. Он обозначает: свойственный какому-нибудь типу, какой-нибудь категории людей. На основе этого общего относительного значения развиваются в словах этого типа разнообразные качественные значения и оттенки.

      2. Суффикс -истск- обнаруживается у прилагательных от основ существительных на -ист и -изм: чекистский, марксистский, оппортунистский, отзовистский, центристский, хвостистский, наплевистский (ср. выражение газетного языка: наплевистская распущенность) и т. п.

      Большевистский, меньшевистский, образованные от вышедших из употребления большевист, меньшевист, соотносятся теперь непосредственно со словами большевик, меньшевик.

      3. Меньше возможности и оснований выделять как потенциальный суффикс -ническ- (в соответствии с продуктивным суффиксом лица имен существительных -ник и суффиксом состояния-качества -ничеств-): захватнический, угоднический, насильнический, отступнический, шкурнический, подкулачнический, пакостнический и т. п.

      От суффикса -ск- (-еск-) ответвилось несколько производных суффиксов, ставших самостоятельными.

      1. Суффикс -ческ- образует прилагательные от существительных, обозначающих действие, состояние, отвлеченное понятие и деятеля и оканчивающихся на -енец, -ение, -вод, -вед, -водство, -ведение. Например: языковедческий, литературоведческий, групповодческий и т. п.; выдвиженческий, лишенческий, просвещенческий, перерожденческий, иждивенческий, пораженческий, приспособленческий, невозвращенческий, упрощенческий и т. п. Так как слова на -енец находятся в тесной лексической связи с существительными на -ение, то и от этих существительных на -ение в современном языке часто производятся имена прилагательные с помощью -ческ-: мировоззренческий, учрежденческий, направленческий, поведенческий и т. п., ср. газетное: наслажденческий.

      2. Особенно же продуктивен в современном языке производный суффикс -овск- с ярко выраженным относительным значением: вузовский, мопровский, месткомовский, нарпитовский, довъездовский (довъездовское паенакопление), съездовский, рабкоровский и т. п. Но ср.: мартовский, августовский, стариковский, отцовский, дедовский, жениховский, воровской, плутовской, шутовской и т. п.

      3. Суффиксы -енск- и -инск- непродуктивны в образованиях от нарицательных существительных, но продуктивны в прилагательных, относящихся к собственным именам главным образом со значением места:

      а) -енск-: кладбищенский, зареченский, междуреченский (от междуречье), нищенский и некоторые другие. Ср.: Керченский, Пензенский, Грозненский, Орджоникидзенский, Мытищенский и т. п.;

      б) -инск-, например, сестринский, прост. нашинский. Ср.: сочинский, гагринский, ялтинский, бакинский и т. п. Ср.: Аннинский, Мариинский, Александринский.

      В связи с широким употреблением суффикса -ск- возникло несколько вариантов его, обслуживающих интернациональную терминологию в составе русского языка. Таковы:

      4. Суффикс -ическ- (генетически связанный с греч. -ikos, с фр. -ique):

      а) идеалистический, материалистический, спиритуалистический, артистический, коммунистический; в сущности, здесь уже обозначается новый производный суффикс -истическ- (в соответствии суффиксам существительных -изм, -ист); ср.: классицистический, психологический, логистический и т. п.;

      б) от имен существительных на -ик: трагический, комический, исторический, практический, политический, драматический, скептический, паралитический и т. п.;

      в) от существительных на -ика: пропедевтический, лингвистический, евгенический, акустический, фонетический, графический, грамматический и т. д.;

      г) от заимствованных слов на -ия и бессуффиксных: философический, географический, биологический, энергетический, гимназический, идиллический, гигиенический, платонический, семитический, сценический и т. п.

      5. От заимствованных слов на -с, -з (-зис) имена прилагательные образуются посредством замены конечных звуков основы суффиксом -тическ- (прилагательные, производные от слов на -зм, имеют суффикс -стическ-): хаос — хаотический; кризис — критический; генезис — генетический; эмфазис или эмфаза — эмфатический; ср.: сарказм — саркастический; фантастический и т. п.

      Заимствованные греческие имена на -а и -ма (при наличии слов от той же основы на -атик) образуют прилагательные с суффиксом -атическ-: лимфатический, догматический и т. п.

      Из этого общего обзора функций суффикса -ск- и его ответвлений видно, что, в отличие от суффикса -н-, суффикс -ск- обозначает свойственность, типическую принадлежность. Отсюда уже вырастают разнообразные качественные значения этого суффикса и производных от него.

      Гораздо ближе к суффиксу -н- по своим функциям суффикс -ов-, -ев-²⁷ . В некоторых случаях можно наблюдать параллельные образования на -ный и -овый без особенно резкой дифференциации значений. В таких случаях образования на -ный нередко имеют заметный оттенок разговорности. Кроме того, они теснее связаны с родительным определительным имени существительного. Например: керосинный (керосинный запах, керосинная бутылка) и керосиновый (керосиновое освещение, керосиновая лампа, керосиновый двигатель); антрацитный и антрацитовый; апельсинный (апельсинные корки) и апельсиновый (апельсиновое варенье и апельсинное варенье); балансный и балансовый; пурпурный и пурпуровый; альбуминный и альбуминовый (альбуминный или альбуминовый клей) и т. п.

      Однако значение суффикса -ов-, -ев- почти всегда в этих случаях несколько предметнее и раздробленнее, чем суффикса -(ь)н-. Оно обнимает круг разнообразных предметных отношений (ср.: жировой и жирный, снеговой и снежный). Вообще в суффиксе -ов- оттенок предметного отношения или отношения к материалу выступает более внушительно, чем в суффиксе -н- (ср.: круговой и кружный). По-видимому, в профессиональных диалектах значение: сделанный, изготовленный из чего-нибудь — осознается как характеристическая черта именно суффикса -ов- (ср.: баббитный завод и баббитовые подшипники).

      Употребление суффиксов -(ь)н- и -ов- чаще всего в современном языке служит средством семантической дифференциации или способом избежания и предупреждения омонимии. Например: конный, но коновый (в спортивном диалекте от кон); массный и массовый; береговой от берег, но бережный от беречь (однако ср. в сложных словах правобережный, левобережный и т. п.); вековой и вечный²⁸ ; ср. также: от вече — вечевой, а не вечный; видовой от вид, но от видеть — видный; вкусовой, но вкусный; родной, но родовой; классовый и классный (ср. у К. Федина в "Городах и годах": "Чугун (креста) отошел в предание вместе с классными или классовыми похоронами"). Ср. также: верховый (или верховой) и верхний; низовой и нижний.

      По-видимому, -ов- чаще, чем -н-, присоединяется к основам существительных среднего рода, к существительным с суффиксами -ок, -ик, -ник (со значением вещи, предмета), -няк и некоторым другим.

      Значение суффикса -ов(ый), -ев(ый) очень широко. Это самое общее значение относительной прилагательности. Чаще всего этот суффикс производит от имен существительных относительные прилагательные, обозначающие свойственность кому-нибудь (животному), отношение к кому-нибудь — чему-нибудь, выделанность из кого-нибудь — чего-нибудь или же выражающие конкретные отношения и связи между предметами. Например: березовый, осиновый, ольховый, еловый, дубовый, домовый (домовый трест), дворовый (дворовые постройки), садовый, луговой, паровой (паровой двигатель), ключевой (ключевая вода), гороховый, свинцовый, духовой, буревой, деловой, лицевой, тканьевой, ситцевый, пороховой, строевой, войсковой, баржевый, промысловый, бязевый; ср.: оранжевый, палевый; ср.: бежевый, пурпуровый, розовый, багровый и т. п. Ср.: коричневый, гречневый и т. п.

      Ударение может быть на основе, на суффиксе -ов- и на окончании -ой, -ая, -ое (берёзовый, буковый, гороховый, осиновый, сосновый, гробовой и т. п.).

      Отношение к некоторым предметным сферам, например к деревьям, животным (в тех словах, которые образуются не с помощью суффикса -иный), минералам и т. п., преимущественно выражается с помощью этого суффикса -ов-, -ев-.

§ 9. Методы суффиксального словообразования
в кругу относительных имен прилагательных

      Суффикс -ов-, -ев- по большей части, суффиксы -ск- и -н- частично в современном словотворчестве являются средствами образования относительных прилагательных. Но с этими суффиксами связаны и качественные значения. Круг чисто относительных суффиксов, т. е. таких, в которых значение предметного отношения является основным и господствующим, не очень широк. Некоторые из этих суффиксов уже были названы. Это:

      1) суффикс -ий (-ья, -ье). В современном языке как словообразовательный элемент здесь ощущается j (ср.: волч-ь-его, лис-ь-я и т. п.), но форма именительного падежа мужского рода совпадает с формами типа синий. Значение суффикса: отношение к животному, реже к лицу. Этот суффикс производителен в разговорной речи и в стилях художественной литературы. Ср., например. у Сельвинского:

Туша битюжьего тяжеловоза,
Не легкий аллюр кавалерийской птицы...

  ("Улялаевщина")

      2) суффикс -ин-, обозначающий принадлежность и свойственность животному (гусиный, воробьиный, лошадиный и т. п.). Ср.: "худощавый мещанин с ястребиным носом и мышиными глазками" (Тургенев, "Поездка в Полесье"). Остается указать суффиксы: 3) -ян-, -ан-, -янн-; 4) -н'- и 5) -шн(ий).

      Отношение к материалу (сделанный, изготовленный из чего-нибудь) специально обозначается суффиксом -ан-, -ян-, производящим прилагательные от названия какого-нибудь вещества: жестяной, лубяной, ржаной, льняной, серебряный, кожаный, вощаной и т. д. Этот суффикс под ударением иногда принимает форму -янн-: деревянный, оловянный, стеклянный, но овсяный, полотняный. То же значение выделанности из какого-нибудь материала, например из металла, может быть выражено и синонимическим суффиксом -н-: стальной, железный, чугунный и т. д.

      Некоторые слова с суффиксом -ян- (-яной, -яный) могут обозначать вообще отношение к производящему имени без указания на соответствующий предмет как на материал. Например: кровяное давление, платяной (платяной шкаф), дровяной (дровяной сарай) и т. д.

      Суффикс -н'(ний) образует прилагательные от имени существительных, обозначающих время и место: весенний, летний, осенний, зимний, утренний, вечерний и т. п.; верхний, нижний, задний, дальний, сторонний; ср.: посторонний, передний, средний, крайний и т. п. Он же производит прилагательные от предметно-обстоятельственных наречий места и времени: ближний, прежний, ранний, последний, давний (ср. област. даве), прошлогодний, арх. горний [от церковнославянского наречия горе — вверху на высоте; ср. "и горний ангелов полет" (Пушкин)] и т. п. Только это значение суффикса -н'- продуктивно в современном языке. При посредстве этого суффикса закрепляется связь относительных прилагательных с предметно-обстоятельственными наречиями.

      Из других случаев употребления суффикса -н'- следует отметить наличие его в небольшой группе архаических прилагательных, которые образованы от существительных, обозначающих родственные отношения или близкую связь: сыновний, дочерний (устар.), братний (устар.), супружний (устар.), мужний, соседний. Притяжательное значение здесь осложнено качественно-относительными значениями (ср. замужний).

      От суффикса -н'- в его обстоятельственно-временном значении отделился суффикс -шн'-. Он тоже обозначает отношение к месту и времени, производя прилагательные от предметно-обстоятельственных наречий места и времени: нынешний, тогдашний, вчерашний, домашний, всегдашний и т. д. Любопытны самые приемы словопроизводства. Чаще -шн(ий) присоединяется к наречию по принципу агглютинации: сегодня-шний, завтра-шний, ныне-шний, прост. — област. утрошний (ср. утрешний). Ср.: теперешний, тутошний (ср. тамошний). Отдельно давнишний. Совершенно обособленно стоят образования, давшие начало суффиксу, вроде здешний. Некоторые слова, расширив свои значения, порвали связь с этой группой прилагательных, например внешний.

§ 10. Группа порядковых относительных прилагательных

      К относительным прилагательным принадлежит также замкнутая группа порядковых прилагательных (первый, второй и т. п.), выражающих отношение к числу, определяющих положение предмета в порядке счета. Порядковые прилагательные выстраиваются в один семантический ряд соответственно порядку чисел, цифр. Древние грамматисты и их новые последователи, указывая на тесную лексическую связь между этой группой имен прилагательных и обозначениями чисел, часто связывают порядковые прилагательные с категорией имен числительных. Так поступали, например, акад. Д. Н. Овсянико-Куликовский, акад. А. А. Шахматов, проф. Р. Кошутич и др. Однако отнесение порядковых прилагательных к категории числительных не может быть грамматически обосновано. Оно опирается только на формы лексической связи. Но считать третий, четвертый, пятый, шестой и другие порядковые определения числительными — то же самое, что находить в относительных прилагательных вчерашний, сегодняшний, завтрашний, послезавтрашний и т. п. наречия времени или отглагольные прилагательные на -лый (типа полинялый) называть глаголами прошедшего времени.

      На смешение порядковых прилагательных с категорией числительных могла повлиять и однородность их цифрового обозначения (например: в 1935 году, число — 1935 и т. п.). На этой арифметической почве в специальных диалектах (под воздействием канцелярского языка или условного чтения цифр) даже возникает своеобразное определительно-прилагательное употребление имен числительных (например: дом № 17 — номер семнадцать). Однако условные формы арифметического выражения не могут быть использованы как аргументы в пользу отождествления порядковых прилагательных с числительными.

      Порядковые слова имеют не только все морфологические приметы имени прилагательного, но и все его основные грамматические значения. В самом деле, третий (-ья, -ье) имеет относительный суффикс -ий (-ья, -ье), хотя и остается одиноким, морфологически изолированным словом среди живых типов суффиксального словообразования на -ий, -ья, -ье. Слово сороковой выделяет относительный суффикс -ов-; тысячный, миллионный, миллиардный и т. д. образованы при посредстве суффикса -н-. Все другие порядковые слова представляются бессуффиксными образованиями с окончанием -ый. Отношение их к соответствующим числительным кажется вполне однородным с соотношением: грудь — грудый (красногрудый снегирь, слабогрудый мальчик и т. п.), бровь — бровый (чернобровый), шерсть — шёрстый (тонкошёрстый и т. п.) и других подобных. Аффикс -ый, -ая, -ое обеспечивает порядковым словам устойчивую и вполне совпадающую со словоизменением прилагательных систему склонения. Бросается в глаза у подавляющего большинства этих слов одинаковость конечного согласного основы -т- (от четвертый до девятисотый, за исключением слов седьмой, восьмой и сороковой). Сюда же отчасти примыкает со смягчением т' в третий (ср.: тре-клятый, тре-волнение, тре-звон и т. п.). Лишь смежные седьмой-восьмой и первый-второй выступают из этого морфологического ряда²⁹ . Однако, кроме первый и второй и отчасти третий, четвертый (ср.: треть, четверть), все остальные порядковые слова находятся к соответствующим числительным (пятый к пять, шестой к шесть, восьмой к восемь и т. д.) в таком же отношении, как синий к синь, черный к чернь, белый к бель, тихий к тишь, нечистый к нечисть и т. п.

      Г. Павский и К. С. Аксаков совершенно правильно указывали на то, что с порядковыми прилагательными тесно связаны прилагательные от двое, трое и т. п.: двойной, тройной, четверной и т. д., образованные с помощью качественно-относительного суффикса -н- и обозначающие: увеличенный во столько-то раз (сколько обозначено основой собирательного числительного) или состоящий из какого-нибудь количества однородных частей, предметов. Сюда же отчасти примыкают прилагательные двойственный, тройственный (суффикс -ственн- или -енн-) от вышедших из употребления существительных двойство, тройство. Неотделимы от этих серий и прилагательные двоякий, троякий, обозначающие: существующий в двух, трех разных образах, формах, в двух разных проявлениях или способах. "Четвероякий говорится с насилием, и от следующих чисел (5, 6 и т. п. — В. В.) форма эта не образуется вовсе" (51).

      Таким образом, в порядковых прилагательных рельефно выступают все типические черты имени прилагательного: его словообразовательные формы, система склонения, синтаксические функции. Мало того, даже способы производства составных порядковых вполне соответствуют особенностям категории прилагательных. Подобно сложным относительным прилагательным (вроде двухвесельный, четырехпудовый, сорокаведерный, стопроцентный и т. п.), составные порядковые прилагательные, обозначающие отношение к десяткам (от пятидесяти до восьмидесяти) и к сотням (от двухсот до девятисот), складываются из родительного падежа числительных (кроме сто, девяносто) и простого порядкового прилагательного (пятидесятый, семидесятый, трехсотый и т. п.; ср. также: пятитысячный, стомиллионный, пятимиллиардный и т. п.). Неизменяемость всех элементов, кроме последнего, в таких сложных порядковых словах, которые соотносительны с составными числами, содержащими единицы (вроде сто двадцать пятый, тысяча сто пятьдесят девятый и т. п.), не может служить основанием для выделения их в особую категорию. Ведь если бы от составного имени существительного было произведено прилагательное, то и оно также сохранило бы в своей основе первые компоненты неизмененными.

      При отнесении порядковых слов к категории числительных невозможно обойтись без грамматических натяжек и противоречий. Например, для тех, кто считает порядковые прилагательные именами числительными, характерна такая непоследовательность: не признавая тысячу, миллион, миллиард, биллион, триллион и т. п. числительными, они, однако, не могут отказать в порядковом значении словам тысячный, миллионный, миллиардный и т. п.

      Итак, нет никаких грамматических оснований отделять порядковые слова от категории прилагательных. Впрочем, этот вывод не помешал проф. А. М. Пешковскому поставить такой недоуменный вопрос: "Как же, однако, быть с такими прилагательными, как двадцатый, третий? Ведь тут уж совершенно невозможно говорить о качестве" (52). А. М. Пешковский находил выход из этого недоумения в том, что в порядковых прилагательных "основа обозначает нечто прямо противоположное качеству, именно количество" (53). Следовательно, в них возникает своеобразный конфликт лексических и грамматических значений.

      Но вопрос ясней и лингвистически проще. Понятие качественно-относительного признака, выражаемого категорией имен прилагательных, не ограничено только кругом чисто предметных отношений. Категория предмета без остатка стирается и поглощается в смысловой структуре имени прилагательного. Поэтому-то и возможно образование прилагательных от обстоятельственных наречий. Тем более естественны типы прилагательных со значением числового отношения. К. С. Аксаков, сопоставляя порядковые прилагательные с притяжательными, писал: "Предмет по отношению к числу — один, два и т. д., но по отношению числа к нему, но потому что это число становится его отличительностью, он — первый, второй и т. д. Таким образом образуется особый род числительных прилагательных, обозначающих то же число, но принадлежащее предмету как его место или степень в порядке счисления" (54). В той мере, в какой математическая точность расчета, выраженного в цифрах, мирится с качественным пониманием числового определения, порядково-относительные прилагательные могут приобретать оттенки качественных значений. Те порядковые слова, которые связаны с круглыми цифрами (например: десятый, тысячный), или те, которые соотносительны с самыми первыми единицами счета (первый, второй, третий), легче всего развивают качественные значения (например: первый сорт; первейшего качества; на вторых ролях; на втором плане; второе отечество; третий сорт; это — дело десятое; ср. у Салтыкова-Щедрина в сказке "Самоотверженный заяц": "Бежит — земля дрожит... болото — он с пятой кочки на десятую перепрыгивает"; ср.: "В сотый раз тебе говорю"; "Правдой-то я ее до седьмого пота прошибу" (Салтыков-Щедрин, "Карась-идеалист"); ср. "тридевятое царство" и многие другие подобные. Мало того, первый, второй, третий и т. п. могут при классификации, связанной с перечислением, нести часто указательные функции (ср. местоименное употребление слов первый-второй, первый-последний и т. п. в книжной речи).

      Что же касается степени качественной насыщенности порядковых прилагательных, связанных с точным арифметическим определением чего-нибудь, то она в них не ниже, чем в такого рода относительных словах, как шестивесельная лодка, стопудовый груз, пятипроцентный заем и т. п.

      Такой сложной и богатой представляется даже в бледном и беглом очерке картина морфологических разветвлений качественно-относительных прилагательных и так пестра и многообразна гамма смысловых оттенков, различимых в этой картине. Но эта картина еще не полна. Она не закончена. В именах прилагательных наблюдаются резкие различия качественной окраски. Имена прилагательные качественные допускают возможность широких экспрессивных колебаний оттенков качества. В них ярко выступают разные виды качества или субъективной оценки степени качества по отношению к мыслимой его норме. С другой стороны, качественным прилагательным свойственны особые формы, выражающие объективное сравнение степени какого-нибудь качества в однородном кругу предметов. В старых грамматиках (например, у А. X. Востокова, Н. И. Греча, И. И. Давыдова и др.) все эти явления объединялись под именем учения о "степенях сравнения" имени прилагательного.

      ¹ Некоторые грамматисты предлагали заменить термин "имя прилагательное" термином "имя качественное". Ср., например, статью В. Ф. Андреева "Знаменательные и служебные слова в русском языке" (Журнал министерства народного просвещения, 1895, № 10, с. 238 — 279).

      ² Слово качество, вошедшее в русский литературный язык не позднее XI в., в древней Руси относилось к числу отвлеченно-книжных славянизмов, требующих толкования, к числу "неудобь познаваемых речей". Оно объясняется в русских глоссариях с XV в. (см. Новгородский словарь 1431 г.). В азбуковниках XVI — XVII вв. читаем: "Качество — естество каково есть. Аще речеши: видех человека, вопрошу тя о качестве его, рекше, о каковстве лица и образа, еже есть черн или бел, стар или млад. Сице качество глаголется и при древех, птицах, зверех, камнех, питий и явствий и прочих вещех. Различно бо лица естество имуть" (1).

      ³ Известно, что в европейских языках — при богатстве и разнообразии прилагательных, выражающих зрительные, слуховые и отчасти вкусовые ощущения, — очень беден состав прилагательных для выражения обонятельных и осязательных ощущений.

      ⁴ "Качество, — пишет К. С. Аксаков, — есть отвлеченная и понятая та общая сторона предмета, которая в нем находит осуществление, но которая не принадлежит ему непременно и как общее может принадлежать всякому явлению" (6).

      ⁵ Об эволюции имени прилагательного от апозитивного выражения предметности к выражению качественных оттенков можно найти много интересных замечаний: кроме трудов Потебни также в работе: Sommer F. Zum attributiven Adjectivum. Munich, 1928 (Sitzungsberichte der Bauerischen Akademie Phil. Klasse, 1928, 7). Ср. также работу: Hartmann H. Studien über die Betonung der Adjectiva im Russischen. Leipzig, 1936.

      ⁶ Вопрос о близости глагола к прилагательному оживленно обсуждался в русских философских грамматиках начала XIX в. (9)^а

      ⁷ Достаточно сопоставить значения слов пастухов и пастуший, кошкин и кошачий, петухов и петуший, чтобы понять резко выраженную качественность форм на -ий. Об этом же говорит широкое развитие в них переносных значений, например: рыбий темперамент, кошачья живучесть, телячьи нежности, петуший (или петушиный) задор и т. п. (см. ниже).

      ⁸ К ним примыкает областное просторечное сынин. Ср. употребление этого суффикса в русском языке XVI — XVII вв. (16).

      ⁹ Слова с суффиксом -ий, -ья, -ье (вроде вопли автомобильи и т. п.), несмотря на своеобразие форм именительного и винительного падежей, являются характерным примером синкретического притяжательно-относительно-качественного употребления имен прилагательных.

      ¹⁰ Ср. у Пушкина: "Веленью божию, о муза, будь послушна"; "Прокрасться в ночь ко вражью стану" (26).

      ¹¹ Ср. у Маяковского:

Невыносим человечий крик.
Но зверий
душу верёвкой сворачивал.
(Я вам переведу звериный рык,
если вы. не знаете языка зверячьего)...

("150000000")

      ¹² Расширение функций этого суффикса в языке Маяковского и применение его в образованиях от основ неодушевленных имен существительных (например: штычий блеск, флажьи веки, домовьи леса и т. п.) связаны с общей тенденцией стиля Маяковского к олицетворению, к персонификации предметов и понятий.

      ¹³ Ср. замечания А. А. Потебни о понимании принадлежности как качества определяемого слова (34).

      ¹⁴ Ср., однако, в "Молотове" Помяловского: "Мы никого не наказываем, у нас нет виноватых, а есть больные. Мы не казним больной член, когда отрезываем его; волка бешеного убиваем не за то, что он виноват, а за то, что он бешен". Ср. у А. С. Пушкина в письме к П. А. Вяземскому от 10 июля 1826 г.: "Моя эпиграмма остра и ничуть не обидна; а другие, сколько знаю, глупы и бешены..."

      ¹⁵ Отсюда ясно, что ошибочны определения и рассуждения А. М. Пешковского в книге "Наш язык": "...те из признаков, выраженных основами прилагательных, которые могут быть больше или меньше, называются качественными признаками, потому что они по большей части обозначают качество предметов (хотя, например, сами прилагательные "малый", "большой" обозначают не качество, а количество, а признаки эти тоже могут быть больше или меньше). И сами прилагательные этого рода называются качественными. А признаки, не могущие быть больше или меньше, называются относительными признаками, потому что весь признак-то состоит тут по большей части только в отношении к какому-нибудь предмету... и сами такие прилагательные называются относительными" (36).

      ¹⁶ Широта семантического объема качественных прилагательных и разнообразие их оттенков ведут к широкому развитию синонимов и антонимов в категории прилагательных. Обилие антонимов выделялось старыми грамматиками как отличительная черта именно класса имен прилагательных: большой-малый; длинный — короткий; старый — молодой; добрый — злой; толстый — жирный — худой; жесткий — мягкий; богатый — бедный; храбрый — трусливый; холодный — жаркий; тяжелый — легкий; сухой — мокрый; тупой — острый и т. п. "Когда недостает в языке прилагательного противоположного, тогда употребляется отрицание: благородный и неблагородный, опасный и безопасный и т. д." (38).

      ¹⁷ Переход имен прилагательных из отыменных образований в отглагольные и обратно — из отглагольных в отыменные прекрасно освещен акад. М. М. Покровским: "...прилагательные, произведенные от глагольных имен, главным образом от nomina actionis (т. е. от названий действия. — В. В.), будучи деноминативными (т. е. отыменными. — В. В.) в морфологическом отношении, приближаются по своему значению к именам первичным, произведенным от глагольной основы. Они ассоциируются не только с тем глагольным именем, от которого они произведены, но и с глаголом, а это может служить причиной перехода суффикса "деноминативного" в суффикс "девербальный" (отглагольный. — В. В.). <...>...Становятся возможными образования прямо от глагола, без посредства nomen actionis. Та же самая ассоциация может привести к обратному явлению, именно к переходу суффикса от девербальных образований к деноминативным. Ход развития здесь первоначально таков: имя образовано от глагола, при котором существует nomen actionis; производное отглагольное имя вступает в ассоциацию с nomen actionis и может представляться деноминативным; отсюда может развиться употребление данного суффикса в чисто деноминативных образованиях" (41).

      ¹⁸ С суффиксом -кий не надо смешивать мертвого суффикса -окий (-екий) в словах высокий, широкий, далекий, глубокий, а также -к- — варианта суффикса -ск- в фономорфологически обусловленном положении: бедняцкий, кабацкий и т. п.

      ¹⁹ О связи значений "полный чего" и "похожий на что" в именах прилагательных см. у М. М. Покровского (41)^а.

      ²⁰ По поводу этого значения прилагательных на -тельный А. А. Потебня заметил: "По значению им соответствуют немецкие от причастия настоящего: schlagend, treffend, reizend, zwingend, auffassend, bedeutend, ansprechend, wohlwollend и пр." (42).

      ²¹ Англ. -able только в устарелом фешенебельный (fashionable).

      ²² Для полноты коллекции можно отметить еще непродуктивный суффикс с общим качественным значением -овн(ый), -евн(ый): верховный, виновный, греховный, сановный, чиновный, душевный и некоторые другие.

      ²³ См. у Карамзина примечание к слову достижимый: "Цель бытия нашего, равно достижимая для мудрых и слабоумных... то есть, до которой достигнуть можно: я осмелился по аналогии употребить это слово" (Смирдинск. изд., т. 2, с. 243).

      ²⁴ Ср. указание А. А. Потебни: "Прилагательные: дохла, тухла, пухла, бегла, волгла, блекла, тускла, мерзла, хрипла, дрябла, спела, смела, зрела, вяла, при причастиях в сказуемом дохла, бегла... смела и пp." (46).

      ²⁵ Ср. у И. Сельвинского в "Рыси": "Багровобурый и широколапый".

      ²⁶ Акад. М. М. Покровский, изучавший значения русских прилагательных на -ный, пришел к выводу, что "основное значение суффикса -ьн- "относящийся к чему", значение же "соединенный с чем, полный чего", которое столь ясно во многих русских прилагательных, — вторичное" (48).

      ²⁷ Некоторые соображения из истории отношений между суффиксами -ьн-, -н-, -ов- см. в кн.: Hartmann H. Studien über die Betonung der Adjectiva im Russischen. Leipzig, 1936, S. 3 — 10.

      ²⁸ См. попытку наметить генетическое соотношение суффиксов -ьн- и -ов- в разных морфологических типах прилагательных в книге H. Hartmann'a "Studien über die Betonung der Adjectiva im Russischen".

      ²⁹ Ср. сравнительно-исторические замечания об образовании порядковых числительных в индоевропейских языках в статье: Meillet A. Des noms des nombres ordinaux en indoeuropéen. — Bulletin de la Société de linguistique de Paris, 1928, t. 29, fasc. l, № 86.