тексты

ЗЕМЛЯНОЕ ЯБЛОКО. Замена одного названия другим вызывается разными социальными причинами: влиянием других языков, несущим новое имя, модой, распространением научной терминологии, изменением функций самого предмета, расширением знаний о нем, большей экспрессивностью нового имени и т. п. Например, название земляное яблоко (pomme de terre), под которым был известен у нас среди дворянства картофель в XVIII в., окончательно отмирает в русском литературном языке к началу XIX в. Характерна такая сцена, воспроизведенная в мемуарах одного помещика между старой дворянкой Екатерининских времен и ее крепостным портным, братом камердинера: «Яков Алексеевич, портной по ремеслу, был в постоянной оппозиции к генерал-аншефше. Низенький ростом, коренастый и здоровый, бойкий, живой и веселый, он еще резче высказывал последние свойства свои, когда, бывало, выпьет. Насколько старался угодить генеральше Захар Алексеевич, настолько брат его старался раздразнить ее. ”Отчего ты так долго не подаешь земляные яблоки“, — спрашивает с неудовольствием бабушка у Якова Алексеевича. ”Это картофель, а не земляные яблоки“, — отвечает тот, отворачиваясь от старухи. Подобные выходки сердили Варвару Егоровну и Яков Алексеевич нередко попадал в ”стул“ — так называлась домашнего изобретения пытка, практиковавшаяся в старину у некоторых помещиков: провинившегося приковывали цепью к толстой деревянной колоде, так что он лишался возможности ходить, или же должен был тащить ее за собою, что конечно было неудобно» (А. К. Кое-что из прошлого // Русск. архив, 1879, № 6, с. 226).

Легко найти некоторые общие закономерности аналогического переноса слов-названий. Например, слова, служившие для об означения травы, зелени, часто специализируются в качестве общих названий для «яда»: отрава, зелье (ср. приворотное зелье, отворотное зелье), а затем соответствующие выражения легко становятся средствами характеристики вредных, ядовитых людей (ср. в «Горе от ума» слова Фамусова: «Зелье — баловница»).

Понятия пустынный, пустой сочетаются с понятиями напрасный, ничтожный. Поэтому легок переход обозначения пустынного к обозначению ничтожного, бессодержательного (ср. немецк. öde, греч. κενός, латинск. cassus, vacuus, inanis, русск. пустой, попусту). Уже в «Цветнике» (1808, ч. 2, с. 265 — 266) отмечалось употребление слова исчезновение вместо истребление. Понятно, что истребление признается нелитературным.

Публикуется впервые по рукописи, сохранившейся в архиве на 4 листках небольшого формата. — Е. К.