<< к оглавлению
P. P. Гельгардт
СЛОВАРЬ ЯЗЫКА ПИСАТЕЛЯ
К истории становления жанра
§ 1. Древний мир и средние века не знали лексикографических трудов, имеющих научное лингвистическое значение, поскольку в античной грамматике отсутствовало основное для научной лексикографии понятие о семантических разновидностях в морфологическом членении слова, в котором видели единство и законченность как его значения, так и его формальной структуры. Правда, необходимость комментирования устаревшего языка произведений древних писателей вызвала еще в эпоху эллинизма появление специальных лексиконов: собрания глосс, вышедших из употребления, и малопонятных слов относятся еще к V в. [1], а так называемые "конкордации", представляющие собой толкования к текстам богословской литературы, восходят, например, к XII в. Но эти опыты не были словарями в современном понимании, а, скорее, были их предшественниками, поскольку некоторые принципы их построения и система классификации материала оказали несомненное влияние на лексикографическую литературу нового времени. Несмотря на то, что древняя восточная культура знала большие словарные труды, иногда сохранившие свою научную ценность до сего времени (например, арабский словарь тюркских языков XI в. Mahmud al-Kāšraris "Dīvān lurāt at turk", по справедливости называемый "Радловым XI века" и переиздаваемый в дальнейшем [2]), история науки о языке у европейских народов показывает, что лексикография в собственном значении слова начинает оформляться лишь с XVII в.
Не останавливаясь на отдельных "общих" словарях, относящихся к более раннему периоду, так как подробные историографические разыскания выходят за пределы более ограниченной и специальной темы этой работы, укажем только, что еще до XVII в. были известны так называемые "стилистические словари" как пособия для писателей в технике художественной речи и для более широкого круга лиц, занятых изучением литературы.
Упомянем хотя бы словарь "Les épithètes de Maurice de la Porte Parisien" (Paris, 1582), который рекомендуется coставителем как "книга полезная не только для тех, кто занимается поэзией по профессии, но и весьма пригодная также для пояснения всякого другого французского сочинения" ("Livre non oeulement utile а ceux, qui font profession de la poesie, mais font propre aussi pour illustrer tout autre composition françoise").
Было бы ошибочным рассматривать такие труды только в пассивной роли справочника или вспомогательного пособия для работы над произведениями художественной литературы. Их значение в литературном языке определенного периода имело нормативный оттенок, поскольку языково-стилистические нормы в их социально-классовой обусловленности подвергались в некотором роде "канонизации" как формы образцовые — и это должно было служить укреплению (стабилизации) господствующей языковой культуры, т. е. языковой культуры и стилистических форм в искусстве господствующего класса.
Оставляя в стороне справочные словари, имеющие узко-прикладное специальное назначение, издания типа общих "энциклопедий" (универсальный тип), а также словари общенационального языка, толковые словари, диалектологические лексиконы, остановимся на словарных работах, посвященных произведениям того или иного писателя.
Развитие языка, происходящее путем "сдвигов традиций", а в определенные периоды истории культуры — революционных сдвигов, охватывающих фонетико-морфологическую структуру языка, его синтаксис и семантику, а также и процесс вымирания когда-то живых литературных языков создали, должны были создать, потребности в таких словарях, которые делали бы доступным для "языкового сознания" современников языковой материал, вышедший из обихода и оставшийся только в образцах древней и средневековой литературы, — тот материал, из которого построены произведения художественной литературы более ранних периодов в истории языка (ср., например, древние глоссы). "Язык меняется быстро, и нужно быть ученым, чтобы хорошо понимать стихи Федра", — писал А. Франс.
В целях доступности некоторых образцов мировой литературы для понимания не только узким кругом специалистов, знакомых с историей языка или с так называемыми мертвыми языками, требовалось снабжение текстов настолько обширными комментариями, что они подчас не могли уложиться в форму обычных пояснений и примечаний. Облегчить понимание произведения, объяснить особенности языка и стиля писателя означало написать исследование о его языке, и форма лексикона была одной из форм справочного пособия, удобного при чтении авторов, языковое сознание которых принадлежало к более раннему периоду в истории языка. Один из составителей такого лексикона правильно называет его "ключом" (the key), с помощью которого могут быть вскрыты и объяснены "темные места" в тексте [3]. Другой определяет произведения писателя как "ein verschlossenes Buch", для более глубокого понимания которых требуется пояснительный словарь (ein erläuterndes Wörterbuch) [4]. Этот тип словарей имел своим прообразом собрания древних глосс и получил особенно большое развитие в XIX в., вернее — со второй его половины. Таковы задачи, поставленные в словарях писателей античного мира [5], словари Пиндара, Феокрита, Петрония и др., а также многочисленные словари к произведениям Данте и Шекспира [6].
Лексикографическое изучение не могло ограничиться объектами древней литературы. Оно охватывало впоследствии произведения писателей XVIII—XIX и XX вв. Это было вызвано постепенно оформившимся взглядом на словарные работы не только как на метод помощи литературоведению, исторической науке и философии со стороны науки о языке. Возникнув из потребности лингвистического пояснения языка художественных и философских сочинений, а также произведений богословской литературы, эти "толковые" словари постепенно начинают рассматриваться как необходимый материал для самой истории языка. Составление их признается "настоятельной нуждой" науки о языке [7], говорится о большом значении таких словарей для хронологической истории языка (L'histoire chronologique de la langue) [8].
Словарь должен "облегчить наблюдения над языком и слогом писателя", и вместе с тем он как "частный труд" может служить материалом для истории общеупотребительного языка, для общего словаря и грамматики, как определяет его задачи акад. Я. Грот [9]. Но круг задач лексикографа, поставившего перед собой разрешение одной из проблем в истории литературного языка (исторической лексикологии), не следует ограничивать "замкнутым изучением" языка того или иного писателя, поскольку должен быть дан ответ на вопрос о том, каково отношение писателя к своим предшественникам, что нового внес он в поэтический стиль своей эпохи и каково его влияние на последующий ход истории литературного языка [10]. К сожалению, это требование оставалось чисто нормативным и в полной мере так и не было осуществлено ни в зарубежной, ни в русской науке дореволюционного периода. Исключением является лишь такой солидный труд, как богатый сравнительным языково-историческим материалом "Lexique de la langue de Molière, comparée à celle des écrivains de son temps, avec des commentaires de philologie historique et grammaticale" (Paris, 1894–1897, t. I–III), разработанный Ш. Ливе и необходимый, по мнению составителя, "с точки зрения истории, а также углубленного знания языка".
Ценными, но далеко не совершенными были и словари, построенные в плане синхронических и диахронических сопоставлений и показывающие не только то, что в языке писателя отклоняется от норм современного для него и для составителя словаря языкового сознания (архаизмы, неологизмы), но и языковые формы, оставшиеся до сего времени неизменными, "имеющие совершенно современный вид" (qui ont un air tout modern) [11]. Значение этих обширных по замыслу словарей — в показе сдвигов традиций: статики и динамического начала в жизни языка. Однако именно в этой широте задач причина несовершенства таких лексиконов — случайности и неизбежной неполноты привлекаемого материала, поскольку требование использовать для данных целей большой сравнительный материал не всегда могло быть выполнено из-за нехватки специальной лексикографической литературы.
Не делая акцента на исторических проблемах, лексикографы чаще давали чисто подготовительные работы для "наблюдений над словарным составом языка", над "особенностями словосочетания" того или иного художника слова. Упрощая задачу, они стремились облегчить восприятие "творческой индивидуальности писателя", полагая, что оно может быть достигнуто более или менее изолированным, замкнутым изучением его "словарного запаса" и различных особенностей его художественной речи в форме лексикона [12].
Недостаток подготовительных словарных работ [13], позволяющих использовать сравнительный метод, нередко приводил к субъективным оценкам и ошибочным заключениям. Э. Зоммер, например, писал, что "если, с одной стороны, мы дали в своем словаре не все, так как язык за два века обновился не полностью, то, с другой стороны, мы не хотели слишком строго ограничиваться выражениями, свойственными м-м де Севиньи или писателям ее эпохи. Нужно было бы пересмотреть огромное количество литературы со специальной целью, чтобы осмелиться утверждать, что определенное выражение, употребляемое в XVII веке, совершенно вышло из обихода в XVIII веке. Правда, часто такие факты засвидетельствованы, но еще чаще место уверенности занимали бы личный вкус, инстинктивная оценка" [14]. И это в условиях недостатка и некоторой недооценки научного значения лексикографических трудов, дающих сведения о словесном материале, который использовал тот или иной писатель, было почти неизбежным явлением.
Необходимость сравнительного метода в исторической лексикологии очевидна. Но сравнения — лишь один из поздних этапов работы, возможный в широких масштабах лишь тогда, когда специальные монографии по частным, узким вопросам истории литературного языка и социальной диалектологии, а также словари, посвященные произведениям отдельных писателей, дадут исследователям право на материале фактов, а не на основе "личного вкуса" или "инстинктивной оценки" сделать вывод о развитии языка в определенном направлении или установить то или иное закономерное начало в исторической лексикологии. Необходимо предостеречь от возможности неправильных оценок языка писателя при работе над таким словарем к его произведениям, в котором отсутствует сравнительный материал, позволяющий поставить данного художника слова в определенную социально-языковую и историческую перспективу: "Самая распространенная ошибка, от которой следует прежде всего остерегаться при изучении языка писателя, — это считать, что все встречающиеся в его произведениях отступления от современного словоупотребления именно ему свойственны, характеризуют его манеры, его язык, носят на себе отпечаток его образа мыслей, его гения" [15].
Бесспорно, словари к произведениям писателей, будучи материалом для исторической лексикологии, теснейшим образом связаны с развитием семасиологии, возникшей в качестве вспомогательной науки сначала применительно к лексикографии, потом — к этимологии [16]. Перед семасиологией ставилась задача выявления связи между языком, временем и народным духом [17], поскольку, как известно, "мысли национализируются посредством языка" [18]. Отсюда словарь, если он "обстоятельно указывает значения слов в конкретных случаях их употребления", является "психологическим оглавлением" ("psychologisches Repertorium"), дающим полное представление о содержании сознания, которое отражает "национальную индивидуальность" [19]. "Ясное изложение взглядов многих исследователей на вопросы семасиологии невозможно, потому что у них самих нет ясности", — признавался один из выдающихся представителей зарубежного языкознания своего времени Лео Вайсгербер [20].
§ 2. Между тем ни один словарь не является особого рода "инвентарной книгой", содержащей в себе описи каких-то "безотносительных к значению" форм и звуковых сочетаний. Связь между семантикой и лексикографией в словарной работе определяется прежде всего тем, что систематизация значений есть одна из наиболее трудных, но абсолютно необходимых задач лексикографии. О том же, какое большое значение для развития семасиологии могли бы иметь лексиконы к произведениям писателя, говорит хотя бы только пример разработки семасиологических исследований по материалам языка писателя без проведения предварительной словарной работы и использования специального словаря его языка [21]. Эта книга была бы гораздо содержательней, если бы она могла учесть богатый препарированный для такого рода работ материал в полном словаре к произведениям Гете [22].
Словари к произведениям писателя могут рассматриваться не только как пособие при чтении текста или как материал для разрешения различных вопросов литературоведения или науки о языке — они в известном смысле имеют также и "учебное значение". Эта роль словаря выразительно определена следующими словами из "Фауста" Гете "Was du ererbt von deinen Vätern hast — erwirb es um es zu besitzen", взятыми профессором Фишером в качестве эпиграфа к словарю произведений Гете.
Еще А. М. Горький отмечал значение словарей к произведениям писателей как документа, с помощью которого могут быть определены рост и развитие языка: "Русский язык неисчерпаемо богат и все обогащается с быстротой поражающей. Чтобы убедиться в быстроте роста языка, стоит только сравнить запасы слов, лексиконы Гоголя и Чехова, Тургенева и, например, Бунина, Достоевского и, скажем, Леонида Леонова... Для писателя, "художника" необходимо широкое знакомство со всем запасом слов богатейшего нашего словаря", потому что "техника литературной работы сводится прежде всего к изучению языка, основного материала всякой книги, особенно беллетристической" [23]. Понятно, что и литературоведческие труды в деле овладения этой "техникой литературной работы" могли бы иметь немаловажное значение. По-видимому, существует связь между, например, достигшей поразительных высот литературой Франции и наличием во французской лингвистике сравнительно большого количества исследований о языке писателей и словарей к их произведениям как пособий, дающих работникам литературы возможность известного "анатомического подхода" в изучении "приемов и техники литературного труда" и в освоении классических образцов художественной речи.
§ 3. Несмотря на то, что появление словарей к произведениям писателя относится к сравнительно недавнему прошлому, этот вид лексикографических трудов успел занять почетное место в зарубежном литературоведении и в науке о языке. Типологическая классификация, разработанная нами не на исчерпывающем материале, но все же на достаточно большом количестве привлеченных источников, приводит к выводу о том, что этот вид словарей не представляет собой типологического единства. Словари различаются по объему поставленных перед ними специальных задач, по приемам решения частных вопросов методологии и методики словарного исследования или по принципам классификации и расположению материала.
Особую группу словарей составляют всякого рода издания типа энциклопедий — путеводителей к произведениям писателя или (более широко) к писателю как "творческой личности". Иногда словари, входящие в состав этой группы, очень близко напоминают издания, имеющие большое распространение в зарубежной, особенно американской, справочной литературе под названием "Who's Who?" или в немецкой литературе под названием "Wer ist?", в которых даны краткие сведения о всех лицах, чем-либо известных и так или иначе себя проявивших в различных областях общественной жизни или специально в какой-нибудь одной области: например, "Who's Who in Literature?". Наиболее выдержанной формой словаря к писателю, построенного по типу справочного американского издания "Who's Who?", является словарь Б. Шоу [24]. В английской литературе, сравнительно небогатой лексикографическими материалами, труд этот занимает особое место, поскольку "объектом" его выступает Б. Шоу — первый после Шекспира английский драматург, которому, как подчеркивают составители, посвящен специальный лексикон. После вводного краткого изложения фабулы произведения в словаре приведены в алфавитном порядке имена действующих лиц, даны описание их внешности и их обстоятельная характеристика. На вопрос о том, для чего, собственно, нужен такой справочник в своей основной, а не в довольно ценной библиографической части, составители отвечали ссылкой на случай, когда сами писатели забывают имена и характеры созданных ими героев. Это и дало составителям основание предполагать, что подобные случаи тем более возможны среди многочисленных читателей Бернарда Шоу.
К этой же форме лексикона принадлежит словарь, названный "ключом" к характеристике действующих лиц у Диккенса. Среди задач словаря его составители называют "популяризацию произведений писателя... справочная книга этого типа может приблизить произведения художника к пониманию их в самой широкой читательской среде" [25]. Словарь содержит алфавитный указатель произведений Диккенса с пометкой года первого издания и с соблюдением хронологического принципа, который последовательно выдерживается и в тексте самого словаря. Иногда приводится краткая история создания произведения, излагаются авторский замысел и сюжетная схема. После же вводной части дана часть основная — в виде перечня действующих лиц, с указанием глав, где они выступают, описанием отличительных признаков их внешности и проч. Разработка такого словаря не требует применения особых научных приемов и не вызывает необходимости исследовательского отношения к материалу.
К этой же группе должен быть отнесен и "Словарь характеров и собственных имен в произведениях Шекспира" [26]. Поскольку данный словарь ограничивает свои задачи кругом специальных "справочных вопросов", он, по мнению составителей, может и должен рассматриваться как дополнение к известному лингвистическому словарю "Shakespeare Lexicon" Шмидта. Имена действующих лиц, названия местностей, празднеств, времен года, растений, заглавия книг и проч., встречающиеся у Шекспира, приведены в алфавитном порядке, облегчающем читателю отыскание в словаре нужных сведений. Действующие лица из произведений Шекспира распределены по трем основным группам: а) лица из средневековой истории, б) из античного мира, в) литературные, созданные автором, персонажи — с анализом генетической связи между ними и образами в произведениях писателей-предшественников или современников Шекспира.
Следует упомянуть и "диккенсовскую энциклопедию" [27], где, помимо характеристики действующих лиц и специально подобранных, свойственных каждому из них изречений и высказываний, приведены комментарии на те ссылки и намеки в текстах писателя, которые, может быть, без пояснения и не дошли бы до сознания читателей.
Материал этой статьи показывает, что лексиконы рассматриваемого типа могут иметь и имеют некоторое научное значение, поскольку в них, как в только что приведенном примере, проведены некоторые историко-литературные разыскания.
Иногда словари содержат в себе не только сведения о действующих лицах в произведениях писателя, данные из области "творческой истории" или краткий пересказ содержания произведения, но и материал, имеющий лингвистическое значение. Кроме названного выше "Shakespeare Lexicon", таков и словарь Скартаццини "Enciclopedia dantesca", где указаны не только лица, фигурирующие в "Божественной комедии", а также сведения из биографии поэта, но и дается разбор значений слов, оттенков значений, излагаются различные точки зрения на этимологию слов и проч. К такому же смешанному типу принадлежит и Оксфордский словарь Данте [28]. Кроме справочных сведений о действующих лицах в произведениях Данте, биографий поэта и близких ему людей, мифологических имен и.географических названий, упомянутых в художественных текстах, здесь дается изложение философских взглядов Данте. Вторая же часть труда заключает в себе собственный словарь Данте ("Dante Vocabulary").
Некоторые лексикографы в литературоведческих целях излагают высказывания того или иного писателя в форме словаря ("in lexikalischer Anordnung"). Таков составленный Г. Шмидтом "Goethe-Lexicon", являющийся первым опытом систематизированного подбора мыслей и идей Гете. Для того, чтобы получить представление о содержании этого труда, возьмем несколько примеров. Скажем, историк литературы должен выяснить, что думал Гете о гении и гениальности (Genie, Genialität): "Das Genie kommt mir immer vor, wie eine Rechenmaschine: die wird gedreht und das Resultat ist richtig; sie weiss nicht, warum, oder wieso" (Zu D. I. Voit 1794); или "Ich lasse die Gegenstände ruhig auf mich einwirken, beobachtete dann diese Wirkung und bemühe mich sie treu und unverfälscht wiederzugeben; dies ist das ganze Geheimnis, was man Genialität zu nennen beliebt (v. Müller). См. также афоризмы (Licht und Schatten): "Wo viel Licht ist, ist starker Schatten" (Götz von Berlichingen) или высказывания в области теории искусства (Tragisch): "Tragisch nenne ich eine Situation, aus der kein Ausgang war, keine Komposition gedenkbar ist" (v. Müller, 1830) и др.
Этот словарь имеет значение не только для литературоведа, который намерен изучить общефилософские и, в частности, эстетические взгляды Гете, но и при работе над стилистикой, потому что собранные в словаре высказывания часто выражены афоризмами и дают богатый материал для наблюдений [29].
Итак, этот беглый обзор показывает, что лишь труды, принадлежащие к так называемому "смешанному" типу, приводят данные, не лишенные лингвистического интереса. Обратимся теперь к обширной и также качественно неоднородной группе словарей как лингвистических работ по преимуществу. Мы говорим о качественной неоднородности лексиконов, принадлежащих к этой группе, потому что каждый словарь имеет собственное лицо, более или менее своеобразно решая стоящие перед ним задачи.
§ 4. Допустимо различать следующие две категории словарей упомянутой группы: словари, охватывающие лексический материал только одного какого-либо писателя (1), и словари, построенные по принципу сравнений (2).
1. Словари, охватывающие лексический материал одного автора, или, как мы будем их называть, "словари замкнуто-монографического типа", либо дают исчерпывающий материал о лексике писателя, либо ограничиваются известной частью лексики, причем в первом случае задача сводится к расположению слов в алфавитном порядке, к систематизации различных оттенков значений и некоторому грамматическому разбору слов, а иногда — их этимологическому пояснению. Во втором случае лексикограф производит выбор, отбор материала из общего "лексического инвентаря", выделяя те элементы, которые интересны с точки зрения поставленных им задач анализа лексики писателя.
К числу словарей "замкнуто-монографического типа" относятся словарь Лафонтена [30] в серии "Les grands écrivains de la France" и уже упоминавшийся словарь к произведениям Гете, составленный П. Фишером. Последний лексикон наиболее ярко выражает сущность интересующей нас жанрово-лексикографической разновидности. Эпиграф из "Lebenswege (Н. St. Chamberlain) "должен объяснить, чем руководствовался (Фишер. — Р. Г.) в своей грандиозной по масштабам и в то же время крайне неблагодарной в смысле технической сложности работе": "Die eingehende Beschäftigung mit Goethe ist vielleicht das größte Glück, das einem Mensch auf dieser Erde zuteil werden kann".
Книга делится на две части: 1) немецкий словарь (Deutsches Wörterbuch) и 2) словарь иностранных слов (Fremdwörterbuch). Это свидетельствует о соблюдении в словаре минимальных требований "этимологического" подхода, определяющего формальным методом индоевропейского языкознания "национальную принадлежность некоторых слов". Например, во второй части словаря приведено слово serail с указанием "источника его происхождения" (от турецко-персидск. serai), причем перечислены его синонимы в немецком языке и дано пояснение слова в описательной форме (Herrscherhaus, Kaiserpalast; Palast des türkischen Großherrn).
Иностранные пословицы и речения сопровождаются указаниями на языковую принадлежность, их немецким переводом и, по обыкновению, ссылкой на источник. Историко-языковые примечания, которые и дали составителю основание назвать свой труд "историко-языковым словарем", не являются плодом его самостоятельных изысканий, поскольку использован материал, находящийся в других лексиконах — не в словарях к произведениям писателя, а в словарях немецкого "общенационального языка" [31].
К числу словарей "замкнуто-монографического типа" относится также широко известный в лексикографии словарь Шекспира, составленный Шмидтом [32]. Составитель стремился сделать с помощью своего лексикона более понятными произведения Шекспира (язык произведений) и "положить основу для критики текста". Словарь должен был пополнить английскую лексикографию критически проверенным, а поэтому надежным материалом (см. "Préface"). Слова приведены в контекстах (исключения представляют собственные имена), обычно с определением их грамматической принадлежности. Излагая задачи данного лексикона, А. Шмидт отмечает, что в изучении языковых особенностей данного автора он стремился ограничиться фактами только его языка, "не обращаясь к посторонней помощи", пока без нее можно было обойтись, потому что такой метод "казался ему наиболее надежным" в лексикографической работе.
Если только что рассмотренный словарь к произведениям Шекспира дает в весьма ограниченном размере грамматические характеристики и этимологические определения, то принадлежащий к той же группе словарь Шекспира, составленный Экуоллом, есть этимологическая работа по преимуществу [33]. Словарный материал в произведениях Шекспира классифицируется с учетом этимологических признаков. Исключения составляют собственные имена и небольшое количество ономатопоэтических слов (они названы occasionel imitations of a sound). Составитель распределяет материал по признаку словообразований и подсчитывает количество производных слов от каждой основы, "устанавливает связь между отдельными основами" и проч [34]. Так как этимологические разыскания являются главной задачей лексикона, то Экуолл, приводя пояснения (из различных источников), должен был выйти за пределы языкового материала произведений Шекспира в части собственно-этимологического комментирования. Например, при слове flash указано, что это имя существительное ("сверкание", "вспышка"), приводится начальная форма ("сверкать", "блестеть") и указывается скандинавская, причем составитель замечает, что "точно соответствующего слова в скандинавских языках не имеется"; примечание заканчивается ссылкой на "Новый словарь английского языка" (New English Dictionary), в нем "допускается звукоподражательное происхождение этого слова" [35].
Но такой выход за пределы языкового материала произведений Шекспира (в части этимологии) не противоречит нашей условной классификации, согласно которой этот словарь помещен в группу словарей так называемого "замкнуто-монографического типа", потому что сопоставления с языком произведений других авторов в нем отсутствуют. Обращает на себя внимание полное игнорирование вопросов семантики и особенностей организации словарного материала в художественных произведениях. Составитель не счел даже необходимым поместить слова в речевых контекстах и снабдить их ссылками на источник.
Этимологические разыскания (в том случае, если они ведутся не формально — сравнительным методом индоевропейского языкознания, а методом отыскания "стадиальных эквивалентов") были бы уместны и представляли бы интерес, скажем, в "словаре" общенационального языка. Но в работе над лексикой какого-либо одного писателя допустимость постановки этимологического анализа, которому подвергается каждое слово, должна быть признана, по меньшей мере, сомнительной, так как семасиология, синтаксис, стиль, т. е. организация словесного материала, должны быть целью словаря к произведениям писателя. Правы Arthur и Paul Desfeuilles, которые в своем словаре языка Мольера говорят о том, что лексикограф не должен ограничиваться простым списком слов: такой метод не даст никакого представления о способах употребления писателем того или иного слова, а следовательно, и об оттенках значений слов, вообще о методах организации писателем словесного материала ("les mots par lui même est peu de chose, la manière doit il est employé interesse seule") [36].
Задачи чисто грамматического анализа языка Мольера были поставлены другим лексикографом, который в 12-ом томе собрания сочинений Мольера (серия Les grands écrivains de la Françe) дал словарный материал, расположив его по отдельным частям речи и по разновидностям синтаксических конструкций.
Промежуточной формой между "полными словарями" с более или менее исчерпывающей лексикой и словарями, в которых дана только определенная категория слов (например, только архаизмы), является словарь Шекспира, составленный Дж. Фостером [37]. Лексикограф не счел для себя возможным ограничиться приведением только тех слов, которые малопонятны или уже вышли из употребления.
К более обширной группе словарей, дающих, главным образом, архаизмы или так называемые "трудные слова", кроме некоторых работ, указанных в § 1, относятся: словарь, приложенный к полному собранию сочинений К. Маро [38]; толковый (собственно пояснительный) словарь к произведениям Шекспира, составленный A. Dyce [39]; лексикон Шиллера [40]. В известной степени сюда же относится словарь к произведениям Ф. Вийона, который приводит старинные формы и архаичные слова с указанием их современных эквивалентов, иногда сопровождая такие переводы комментариями [41]. Как известно, эта форма словарей к произведениям писателя была вызвана потребностью в наиболее полном восприятии художественного текста прежде всего потому, что определенные слои писательского языка воспринимались как слои "реликтовые".
Заканчивая обзор словарей данной группы, упомянем еще раз, что один из самых заметных внешних признаков, дифференцирующих лексиконы, — признак объема: словарь может охватывать всю литературную деятельность писателя или ограничиваться рамками одного произведения ("Concordanza della Divina Comedia" Фейя или "Faust—Wörterbuch" Штрельке [42]). Наконец, словарь может быть посвящен лишь одному какому-либо виду творческой деятельности писателя, например, исключительно прозе или поэтическим жанрам (ср. уже упоминавшийся словарь к поэтическим произведениям Шиллера).
2. Иногда словари привлекают материал из произведений различных авторов или указывают на процессы развития языка в различные периоды для того, чтобы в перспективе исторического развития показать языковой состав произведений данного писателя. Собственно, принцип диахроничности до какой-то степени существует уже в тех словарях, авторы которых озабочены отбором из языка писателя тех или иных элементов, нередко устанавливая в этом языке своего рода реликтовые пласты. Критерием служит обыкновенно языковое сознание составителя, соответствующее языковому сознанию той или иной общественной среды в данный период истории языка. Но сравнительный метод в таком случае не есть метод классификации материала внутри словаря, хотя словарь в целом может быть материалом для сопоставления содержания языкового сознания читателя и художника слова как показатель несовпадения их различных уровней.
В последней группе словарей особый интерес представляет известный словарь Ливе к произведениям Мольера [43]. Он являет собой наиболее типичный образец "сравнительных лексиконов". В целях показа особенностей языка Мольера в контексте современной ему литературной речи словарь дает материал из произведений других писателей (P. Garasse, Меle de Cournay), привлекает и авторов популярных буржуазных романов (Quinault, Boursault, Montfleury, Poisson, Regnard), поэтов комических жанров (Scarron, Saint-Amant, Loret, Sassoucy) и др., в творчестве которых имеется большое количество элементов "бытового просторечия". Автор приводит многочисленные цитаты из произведений классических писателей (Корнель, Расин, Боссюэт и др.). Конечно, удача в применении сравнительного метода в данном случае была обеспечена тем, что во французской лингвистике существует немалое количество подготовительных работ в виде лексиконов, посвященных языку того или иного художника слова. К достоинствам этого труда должно быть отнесено привлечение обильного материала из печатных словарей французского языка, начиная с 1530 г. до конца XVII в. Но неиспользованными для целей сравнения оказались некоторые "речевые жанры", например, язык современной Мольеру публицистической литературы, что является существенным недостатком сравнительного словаря. Сюда же должны быть отнесены и словари к произведениям де Севиньи, Ронсара [44] (перед этими лексиконами также стояла задача отметить то, что принадлежит эпохе, и то, что принадлежит собственно автору), к произведениям Лабрюйера, Ларошфуко и Расина [45]. Эти словари также преследовали цель поставить языковой материал писателя в современную для него литературно-языковую среду. Должен быть отмечен и словарь к произведениям Лафонтена, в заглавии которого уже содержится указание на фиксацию слов, выражений, грамматических форм, употребляемых Лафонтеном и в настоящее время неупотребительных [46]. Лафонтен увлекался чтением старых французских писателей (Маро, Рабле и др.), и это отразилось на языке его собственных произведений, сохранившем много старых форм, а потому словарь должен был: 1) объяснить те выражения, которые стали непонятными; 2) рассмотреть грамматические формы, уклоняющиеся от норм современной для составителя литературной речи; 3) выяснить, к какой эпохе относится выпадение их из языкового обихода, и 4) особенно отметить те выражения, которые исчезли из употребления, но могли бы быть восстановлены. Лексикограф сделал и некоторые этимологические примечания, предупредив, однако, что сам он не очень уверен в правильности своих толкований, так как этимология является "спорной" (малоразработанной) наукой.
Приведем пример методики построения словаря: "Слово mépris — существительное мужского рода, avoir a mépris соответствует современному dédaigner, mépriser — презирать; пример "De l'aller voir amour n'eut à mépris"; аббат Féraud рассматривает это выражение как устарелое, см.: Dict. critique de la langue Franc. Мольер говорил "traiter de mépris" (т. e. "обращаться с презрением" вместо "mépriser" (презирать), ср.: Et traitant de mépris les sens et la matière (из "Femmes sav.", act 1.); Мольер вкладывает это выражение, которое не является "типично французским" (qui n'est plus français) — да и было ли когда-либо французским? — в уста d'Armande, которого он заставляет говорить весьма претенциозным языком".
Словари, посвященные произведениям какого-либо автора или составленные на материалах одного памятника письменности, имеют для филологических наук огромное значение. Это не раз отмечалось историками языка и литературоведами. Но основная литература по данному вопросу известна лишь узкому кругу лиц. Не имея возможности дать обзор всех известных нам лексиконов, а также характеристику их содержания и принципов построения, мы ограничились лишь самыми общими замечаниями и оценками, которые, как надеемся, будут небесполезными для лексикографической практики.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Демокрит. Трактат о Гомере или орфоэпии и глоссах. — В кн.: Античные теории языка и стиля. М.; Л., 1936, с. 341.
2. Mitteltürkischer Wortschatz nach Mahmud al-Kasyaris "Divan lurat at turk / Bearb. von C. Brockelmann. Budapest; Leipzig, 1928, S. 252.
3. Clarke С. The Shakespeare Key. S. 1., s. a.
4. Schiller—Lexikon: Erlauterndes Wörterbuch zu Schillers Dichterwerken / Unter Mitwirkung von Karl Goldbeck, bearb. von L. Rudolph. Berlin, 1869, Bd. I–II.
5. Это "Lexicon Homericum", "Lexicon Aeschileum", "Lexicon Livianum", "Lexicon Taciteum" (см.: Bibliotheka scriptorum grecorum et romanogum. Teubneriana 8; Repertorium lateinischen Wörterverzeichnisse und Speziallexica. Supplementum auctorum latinorum von P. Rowal. S. 1., s. a.).
6. См.: Scartazzini G. A. Enciclopedia dantesca. Dizzionario critico e ragionato di quanto concerne la vita e ie opere di Dante Alighieri. Milano, 1896–1905; Ferraci. Manuele dantesco. Bassano, 1865–1867; Poletto. Dizzionario dantesco. Siena, 1885–1887.
Из шекспировских словарей упомянем: Dyce A. Glossary to the Works of William Shakespeare. London, s. a.; Foster J. A Shakespeare Wordbook, being a Glossary of Archaic Forms and Varied Usages of Words Employed by Shakespeare. London, 1909.
7. Будде E. Ф. Опыт грамматики языка Пушкина. СПб., 1901, вып. 1, с. IX.
8. Regnier Н. Lexique de la langue de La-Rochefoucauld avec une introduction grammaticale. Paris, 1883.
9. Словарь к произведениям Державина. — В кн.: Державин Г. Р. Соч. / Под ред. акад. Я. Грота. S. 1., s. а., т. IX.
10. Томашевский Б. В. Пушкин. — В кн.: Современные проблемы историко-литературного изучения. Л., 1925, с. 87.
11. Regnier Н. Lexique de la langue de La-Rochefoucauld avec une introduction grammaticale et des appendices. Paris, 1869.
12. Ср., например: Lexique de la langue de Malherbe avec une introduction grammaticale par A. de Regnier fils. Paris, 1869.
13. На основании обширной за рубежом (особенно в Германии) литературы, посвященной описаниям различных социально-групповых и в том числе профессиональных языков (Sondersprachen: Seemannsprache, Gaunersprache, Sludentensprache и др.), может создаться ошибочное впечатление о большой степени полноты в изучении социально-диалектологических вопросов. Однако в работах такого типа преобладающее значение имеет словарный раздел, иногда же работы построены исключительно на материалах лексики (как, например: Bischoff Е. Wörterbuch der wichtigsten Geheim-und Berufssprachen. Leipzig, 1916). См. также многочисленные терминологические словари как материал, характеризующий язык различных профессиональных групп Шпильрайн И. Н. и др. Язык красноармейца: Опыт исследования языка красноармейца Московского гарнизона. М., Л.,1928. Там же дана библиография).
14. Sommer Е. Ор. cit.
15. Mesnard P. Préface. — In: Lexique de la langue de J. Racine avec une introduction grammaticale par M. Ch. Marty — Laveau, precedé d'une etude sur le style de Racine. Paris, 1888.
16. Между прочим, по вопросу о происхождении семасиологии см. некоторые высказывания: Weisgerber L. Die Bedeutungslehre — ein Irrweg der Sprachwissenschaft. — Germanisch — Romanische Monatschrift. S. 1., 1927, Heft 5/6. S. 162–163.
17. См.: Hatzfeld H. Leitfaden der vergleichenden Bedeutungslehre. München, 1924, S. XI.
18. Lorck E. Sprache als Medium und als Mittel. — Jahrbuch fur Philologie. S. 1., 1927, Bd. II, S. 27.
19. Ibid., S. 35.
20. Weisgerber L. Op. cit., S. 156.
21. Boucke. Wort und Bedeutung in Goethes Sprache. S. 1., 1901.
22. Goethe — Wortschatz: Ein sprachgeschichtliches Wörterbuch / Goethes samtlichen Werken / von Prof. Paul Fischer. Leipzig, 1929.
23. Горький A. M. О литературе: Статьи и речи 1928–1935 гг. Л. 1935, с. 295.
24. Dictionary to the Plays and Novels of Bernard Shaw—with Bibliography of his Works and of Literature Concerning by C. Lewis Broad and Violet M. Broad. London, 1928.
25. The Dickens Dictionary a Key to Characters and Principal Incidents in the Tales of Charles Dickens by Gilbert A. Pierce with Additions by William A. Wheeler. London, s. a.
26. A Dictionary of the Characters and Proper Names in the Works of Shakespeare with Notes on the Sources and Dates of the Plays and Poems-by Francis Griffin Stockes. London; Calcutta; Sydney, s. a.
27. The Dickens Encyclopaedia an Alphabetical Dictionary or References to every Character and Place Mentioned in the Works of Fiction, with Explanatory Notes on Obscure Allusions and Phrases by Arthur L. Hayward, London, 1924.
28. Toymbee P. A Dictionary of Proper Names and Notable Matters in the Works of Dante. Oxford, 1898.
29. К числу словарей, посвященных вопросам поэтики, относится, например: Dictionnaire des metaphors de V. Hugo. Paris, 1888.
30. Lexique de la langue de La Fontaine avec une introduction grammaticale par M. Henri Regnier. Paris, 1882, t. 1–2.
31. Лексикографии известно большое количество примеров, когда словари общенационального языка широко используют словарный материал в произведениях художественной литературы (например: Liffres. Dictionnaire de la langue françoise. S. 1., s. а). Литре заимствовал словарный материал Корнеля, Боссюэта, Вольтера, Монтеня, Амьо, Жуанвилля, Жан де Мерга и др.
32. Shmidt. Shakespeare Lexicon, a Complete Dictionary. Berlin; London, 1886, t. I–II.
33. Shakespeare's Vocabulary, its Etimological Elements by E. Ekwall. Upsala, 1903. 34 Ibid., p. II. 35 Ibid.
36. Lexique de la langue de Molière / Publié avec une introduction grammaticale par M. M. Arthur et Paul Desfeuilles. Paris, 1900, t. 1–2.
37. A Shakespeare Word Book being a Glossary of Archaic Forms... beau portrait et augmenté d'un essai sur la vie et les ouvrages de Cleement Marot, de notes historiques et critiques et d'un glossaire. Paris, 1824, t. 3, p. 511–579.
38. Oeuvres completes de Clement Marot. Nouvelle edition, ornée d'un 1824, t. 3, p. 511–579 (glossaire).
39. Dyce A. Op. cit.
40. Schiller — Lexikon...
41. Villon Fr. Oeuvres. Edition critique avec notices et glossaire par Louis Thuasne. Paris, 1923, t. 3, p. 699–718.
42. Strehlke. Faust — Wörterbuch. Leipzig, 1885.
43. Livet Ch. L. Lexique de la langue de Molière, comparée a celle des orthographe et sa syntaxe par L. Mellegio et d'une preface par M. Petit de Julleville. Paris, 1895.
44. Lexique de Roneard / Precedé d'une etude sur son vocabulaire, son ecrivains de son temps avec commentaires de philologie historique et grammatical. Paris, 1895–1897, t. I–III.
45. Lexique de la langue de La Bruyere. Avec une introduction grammamaticale par M. A. de Regnier fils. Paris, 1878; Lexique de la langue de La Rochefoucauld; Lexique de la langue de J. Racine...
46. Vocabulaire pour les ouvres de La Fontaine ou explication et definition des mots, locutions, formes grammaticales etc. employés par La Fontaine et qui ne sont plusutilisités par Theodore Lorin. Paris, 1852.