<< к оглавлению
ПРЕДИСЛОВИЕ
Настоящий выпуск "Библиографического указателя" coдержит материалы по истории русского литературного языка, по изучению языка и стиля писателя, по вопросам языковой нормы, по стилистике и культуре речи, по языку перевода, а также по вопросам отношения к иноязычным заимствованиям.
В русской филологической литературе первой половины и середины XIX в. предметом научного исследования и оживленных дискуссий был вопрос о происхождении русского литературного языка, о первых этапах его развития, о принципах периодизации его истории.
Уже со времени деятельности А. С. Шишкова наметились две основные тенденции в понимании исторических связей древнерусского и старославянского языков. Консервативные филологи, примыкавшие к Шишкову, были склонны отождествлять древнерусский письменный язык со старославянским или - во всяком случае - считать старославянскую стихию преобладающей в нем. Передовые лингвисты отстаивали мысль о самостоятельном характере древнерусского языка, в памятниках которого нашли яркое отражение два основных литературных стиля древней Руси - чисто народный и книжный (ср. работы 10-х и начала 20-х годов XIX в. М. Т. Каченовского, Гр. Глинки, Н. М. Карамзина).
В этом плане исключительный интерес представляет мысль Пушкина (см. "О предисловии господина Лемонте к переводу басен И. А. Крылова", ч. II, № 107) о давнем разделении и позднейшем сближении "простонародного" и "книжного наречия"; "Простонародное наречие, - писал он, - необходимо должно было отделиться от книжного, но впоследствии они сблизились, и такова стихия, данная нам для сообщения наших мыслей". В этом процессе постепенного исторического сближения двух речевых стихий Пушкин видел сущность исторического развития русского литературного языка.
Собственно научная, историческая постановка вопроса о происхождении русского литературного языка связана с именем А. X. Востокова. В своем "Рассуждении о славянском языке" (1820 г.) А. X. Востоков стремился определить отношение древнерусского языка к языку церковнославянскому; он установил три периода в истории церковнославянского языка на русской почве - древний, средний и новый. Трудами А. X. Востокова, а также К. Ф. Калайдовича и М. Т. Каченовского была выдвинута проблема взаимодействия этих двух языков, позднее ставшая одной из центральных проблем русского языкознания. С этой проблемой непосредственно смыкалась проблема научной периодизации истории русского литературного языка.
Много ценных высказываний по вопросам исторического развития русского языка содержится в работах В. Г. Белинского, исходившего из материалистического положения о том, что язык призван обслуживать практические потребности общества. История литературного языка, по мнению Белинского, есть ряд взаимосвязанных этапов, причем каждый последующий представляет собой развитие, более высокую ступень предыдущего (см., например, рецензию на "Грамматические разыскания" В. А. Васильева, ч. II, № 3491), а весь процесс исторического развития языка является непрерывно поступательным процессом его совершенствования. Соответственно, с точки зрения содействия или препятствования этому общему процессу, оценивает Белинский роль крупнейших русских писателей.
В 40-х годах проблема периодизации истории русского литературного языка получила новое освещение в работах Н. И. Надеждина, решительно обособившего русский язык от церковнославянского и сделавшего попытку установить основные этапы эволюции церковнославянского языка на русской почве (см. его работы "Европеизм и народность в отношении к русской словесности" и "Великая Россия", ч. II, №№ 79 и 80).
К этому периоду развития русского языкознания примыкают труды М. А. Максимовича (40-е -50-е годы). В основе работ Максимовича лежит мысль об отличии церковнославянского языка от народного русского. Максимович правильно определял общеславянское значение старославянского языка в IX-X вв.; но, рисуя картину исторической жизни этого языка на русской почве, он преувеличивал его значение как основы русского литературного языка. Максимович защищал гипотезу о южнорусской, украинской основе древнерусского литературного языка, языка Киевской Руси. Несмотря на узко националистические позиции, приводившие этого ученого к ошибочным положениям, он в своих многочисленных работах поставил важные вопросы о происхождении и составе древнерусского письменного языка, об областных разновидностях русского языка древнейшего периода, о разных периодах его развития и путях взаимодействия церковнославянской и русской народной речи. Максимовичу принадлежит интересная попытка периодизации истории русского литературного языка (см. "О народной исторической поэзии в древней Руси", ч. I, № 43).
Попытка установления основных этапов истории русского литературного языка и выявления закономерностей его исторического развития содержится также в магистерской диссертации К. Зеленецкого "Исследование значения, построения и развития слова человеческого и приложение сего исследования к языку русскому" (см. ч. I, № 32). За основу периодизации К. Зеленецким были приняты влияния разных языков на русский язык; так, первый период он называет "периодом византийского влияния", второй - "периодом польско-латинского влияния" и т. д. Лишь с 20-х годов XIX в. К. Зеленецкий выделяет "период самобытности русского языка". Произвольность и субъективизм такой периодизации, ее поверхностный, чисто внешний характер очевидны.
Отношения древнерусского и старославянского языков касается М. Катков в работе "Об элементах и формах славянорусского языка" (1845 г.; см. ч. I, № 36). Он доказывает, что язык летописи был русским языком, что древнерусский и церковнославянский языки были родственными, но разными языками. В дальнейшем Катков не развил этих своих мыслей, а позднее, став ярым реакционером, он перешел на позиции ученых-консерваторов, отождествлявших древнерусский язык со старославянским.
Значительный интерес представляет опубликованная в 1846 г. магистерская диссертация К. Аксакова "Ломоносов в истории русской литературы и русского языка" (см. ч. I, № 2). Это - написанный со славянофильских позиций и основанный на идеалистическом гегельянском положении об историческом развитии народа от "национальности" к "общности" очерк истории русского литературного языка с древнейшего времени до Ломоносова. Работа К. Аксакова отражает стремление определить и философски осмыслить национальное своеобразие исторических путей развития русского языка, установить общие исторические закономерности русского литературно-языкового процесса, определить роль в этом процессе крупнейших русских писателей. Профессиональные филологи (Ф. И. Буслаев, И. И. Срезневский) нашли в работе Аксакова ряд фактических ошибок и неточностей; однако влияние этой работы на последующие труды по истории русского литературного языка несомненно; это влияние заметно сказывается и в работе И. И. Срезневского "Мысли об истории русского языка".
По-другому отразились славянофильские позиции в работах В. И. Даля, доказывавшего необходимость языковой реформы на народных, точнее - на народно-областных основах (см. его статьи "О наречиях русского языка"", "Напутное слово к "Толковому словарю живого великорусского языка", "Полтора слова о нынешнем русском языке", "Недовесок к статье "Полтора слова о русском языке"" и др.). Однако картина общего состояния русского литературного языка, которую рисовал Даль в своих работах, была односторонней и потому антиисторической.
Интересна концепция М. И. Сухомлинова, в 1854 г. высказавшего мысль о том, что в древней Руси книжный и разговорный языки были стилями ("двояким слогом") одного и того же языка и что разъединение этих двух стилей - явление позднейшее (см. его работу "О языкознании в древней России", ч. I, № 65).
Своеобразное положение в кругу идеологически разнородных работ в 40-е-60-е годы XIX в. занимают филологические труды Ф. И. Буслаева. Будучи поклонником культурно-исторической концепции Я. Гримма, Буслаев стремился связать историю русского языка с историей культуры, быта и мировоззрения, а также литературы и народной поэзии. Он развивал историко-романтическую точку зрения на язык, который проходит в своем развитии два периода: период "поэзии языка", когда сохраняется его "первобытная творческая сила", и период, когда теряется "чувственная, живучая сила языка", когда наступает "преобладание мысли над звуком и частным представлением". На основании этой концепции Буслаев делал необоснованный вывод, что "чем более общечеловеческого просвещения входит в язык, тем более теряет он величия и самобытности своей собственной грамматической природы". Буслаевым, хотя и с романтических позиций, было сделано много в области исторического изучения стилистики устного народного творчества, древнерусского литературного языка, а также языка крупнейших русских писателей. Для работ Буслаева характерно стремление к строгому историзму, насыщенность фактическим материалом; собранные им богатые материалы по истории русского литературного языка и стиля до сих пор не утратили своей научной ценности.
Исключительно большую роль в развитии науки об истории русского литературного языка, в постановке и выяснении ее основных проблем сыграла работа И. И. Срезневского "Мысли об истории русского языка" (см. ч. I, № 61). Для нас сейчас неприемлема ни предложенная здесь общая периодизация истории русского языка, ни многие - основные для Срезневского - положения этой работы. Но выдвинутые им задачи истории языка как науки еще до сих пор во многом остаются неразрешенными. Срезневский создал целую школу учеников; его "Мысли об истории русского языка" оказали заметное влияние на позднейшие работы, в частности на исследование П. А. Лавровского "О языке северных русских летописей" (см. ч. I, № 38), богатое новыми наблюдениями, углубляющее и развивающее проблемы исторического взаимоотношения древнерусского и старославянского языков, периодизации истории русского языка и др.
Для истории науки о языке представляет интерес развернувшаяся в 60-х годах XIX в. полемика М. А. Максимовича с М. П. Погодиным по вопросам происхождения древнерусского языка и его отношения к старославянскому и к другим славянским языкам. В "Записке о древнем языке русском" (см. ч. II, № 93) М. Погодин изложил носившую ярко шовинистическую окраску теорию происхождения древнерусского литературного языка и его отношений к языкам старославянскому и украинскому. Эта теория встретила резкий отпор в "Филологических письмах" М. Максимовича (см. ч. I, № 43), взгляды которого тоже страдали некоторой односторонностью; в концепции Максимовича отчетливо обнаруживается переоценка роли церковнославянского языка, который он считал основой древнерусского литературного языка во всех его стилях, во всех родах письменности.
Новые проблемы истории языка поставил в своих работах замечательный филолог второй половины XIX в. А. А. Потебня, изучавший русский язык не только в его письменной, книжной форме, но также и устную речь, диалекты и особенно язык народной словесности. Потебня заложил прочные основы истории русского литературного языка как истории словесного творчества русского народа. Он тесно связал науку о русском языке, особенно древнего периода, с исторической диалектологией и первый поставил в центр лингвистических изучений вопросы исторического синтаксиса и исторической семантики русского языка на широкой культурной и философско-лингвистической основе.
В последние десятилетия XIX в., с развитием младограмматического направления, интерес к проблеме происхождения русского литературного языка и его отношения к языку старославянскому ослабевает; новые гипотезы в это время уже не выдвигаются и конкретно-грамматические исследования строятся на основе теорий предшествующего периода, например, на теории И. И. Срезневского или на базе общих положений сравнительно-исторического индоевропейского языкознания.
Большое внимание в изучаемый период, особенно в первой половине века, уделялось вопросам языковой нормы, характеристике языка эпохи, стилистике. В этой области интересы теоретические всегда бывают тесно связаны с вопросами литературной практики; работа по нормализации литературного языка отражает состояние общественной мысли и искусства эпохи. Эта работа была подготовлена отдельными наблюдениями над меняющимися нормами словоупотребления, грамматики, произношения; эти изменения соответствующим образом оценивались, вокруг них создавалось общественное мнение разных социальных групп (см., например, полемику о литературных правах местоимений сей и оный).
Большой интерес представляет разработка вопросов лингвистической и стилистической критики, которая в изучаемый период находилась в состоянии становления и первых исканий. Здесь наиболее ярко отражается борьба нового, прогрессивного (статьи Пушкина, Белинского, а затем Добролюбова, Чернышевского) с реакционным и отмирающим (заметки Ф. Булгарина, Сенковского, позднее - К. Полевого, Гилярова-Платонова и др.).
Первая половина и середина XIX в. характеризуются Гостренной борьбой по вопросам языка публицистики, журнальной прозы. Нет почти ни одной крупной газеты и журнала, которые бы так или иначе не были вовлечены в эту борьбу: они или выступают с критическими разборами языка других изданий, или сами подвергаются критике. Ожесточенным нападкам со стороны реакционной журналистики подвергался язык литературно-критических статей Белинского. Страницы "Северной пчелы", "Маяка" и других изданий консервативно-охранительного толка пестрели издевательскими "разборами", где под видом борьбы против искажений и порчи русского языка ярые реакционеры стремились очернить передовые идеи великого революционного демократа. Выступая в роли монопольных стражей чистоты и правильности русского языка, Ф. Булгарин, Греч и их сторонники обливали грязью лучших представителей тогдашней русской языковой культуры - Пушкина, Белинского, Гоголя, писателей "натуральной школы". Интересно, что к этому приему реакционные критики прибегали и позднее, например, по отношению к некрасовскому "Современнику" (см. ч. II, № 2759). В полемически заостренных, беспощадно разоблачающих ответах и рецензиях Белинского, позднее - в филологической критике Добролюбова и Чернышевского раскрываются взгляды революционных демократов на общественную роль языка, на то, каким должен быть язык публицистики, науки, искусства.
Среди статей, посвященных общей характеристике русского языка, определению его места среди других языков, вопросам нормализации литературного языка, анализу языка газетных статей, выделяются многочисленные работы, доказывающие богатство и неисчерпаемые творческие возможности русского языка, требующие ограждения его чистоты и самобытности, излагающие отношение передовых представителей русской интеллигенции к увлечению дворянской верхушки модой на иностранное. Вопрос об отношении к иноязычным заимствованиям на протяжении всего XIX в. был одним из самых спорных и злободневных вопросов, занимавших не только специалистов-языковедов, но и широкие круги интеллигенции вообще. Здесь резко намечаются две основные тенденции: или полное отрицание всяких иноязычных слов, требование изгнания не только модных слов и выражений дворянского и "торгашеского" жаргонов, но и укоренившихся в языке интернациональных научных и технических терминов и отсюда - искусственное и в большинстве случаев неудачное словотворчество (см. статьи Даля, П. Кочетова, отдельные заметки М. Погодина и др.); или - борьба за обогащение русского языка словами из других языков, особенно интернациональными терминами науки, философии, искусства и т. п. (см. статьи представителей разных общественно-политических течений: с одной стороны Белинского, с другой - Надеждина, а позднее Грота). К этому второму направлению примыкают многочисленные статьи, в которых осуждается чрезмерное увлечение модой на иностранные слова, засорение русской речи иноязычными заимствованиями, мешающее развитию родного языка. В статьях и заметках, посвященных вопросу об иноязычных заимствованиях, отразилась борьба основных направлений общественной мысли изучаемой эпохи.
С вопросом о стилистических нормах, с одной стороны, и об употреблении иноязычных слов, с другой, связано было активное обсуждение на страницах газет и журналов требований, предъявляемых к языку перевода. Эти материалы отражают общую тенденцию к выработке четкого и ясного языка перевода, не засоренного иностранными словами, свободно передающего средствами русского языка тончайшие оттенки значения оригинала. В отдельных замечаниях и критических разборах складываются и оформляются основные требования к языку художественного и научного перевода; в этом отношении особенную ценность и интерес представляют многочисленные замечания В. Г. Белинского.
Немногочисленны, но интересны со стороны своих материалов и общих положений статьи и заметки, посвященные анализу переводов с древнерусского на современный русский язык (главным образом переводов "Слова о полку Игореве").
К журнальной литературно-стилистической критике, к остро полемическому обсуждению вопросов литературной стилистики восходят истоки изучения языка писателя. При разборе новых произведений литературы, при рассмотрении не только их стиля, но и содержания, анализировалась общая манера изложения, приводились образцы удачных или неудачных выражений, отдельных оборотов, словоупотребления. Стилистическая критика была своеобразной школой воспитания лингвистического вкуса, ареной борьбы разных воззрений на литературный язык, на стиль писателя, на его достоинства и недостатки. Общественно-политические основы этой борьбы ярко проявляются, с одной стороны, в ярых нападках реакционеров и консерваторов на язык передовых писателей (см. всю филологическую "критику" на страницах таких журналов как "Северная пчела", "Библиотека для чтения" и под.), с другой стороны - в непримиримой борьбе представителей прогрессивного направления (Пушкина, Белинского, Добролюбова, Чернышевского) против консервативной рутины, обеднения и искажения языка.
Общая картина стилистической критики изучаемой эпохи отражает состояние тогдашней русской теоретической и практической стилистики. Большинство материалов, собранных в настоящем выпуске "Указателя", имеет характер самых общих замечаний, отдельных наблюдений, возражений против "неправильностей" в языке того или другого писателя и т. п.1 Оценки языка писателя часто носят дилетантский характер; лингвистическая критика нередко является "эстетской", субъективной; это особенно относится к журналам и газетам консервативного, реакционного направления. Именно против такой любительской, ненаучной критики направлены остро полемические высказывания Пушкина, Белинского, позднее Чернышевского и Добролюбова, в статьях и заметках которых закладываются основы подлинно научной лингвистической критики и оценки языка художественного произведения.
В 40-е-60-е годы в области изучения языка писателя много сделал Ф. И. Буслаев; им собраны большие материалы для изучения языка и стиля Ломоносова, Державина, Крылова, Грибоедова, Пушкина, Гоголя (см. "О преподавании отечествен ного языка", ч. I, № 10; "Опыт исторической грамматики русского языка", ч. I, № 11).
В середине и второй половине XIX в. большую роль в изучении языка писателя в связи с его общей литературно-художественной деятельностью сыграл также Я. К. Грот. В его работе "Карамзин в истории русского языка" (см. ч. I, № 20) чрезвычайно ценен метод анализа языка и стиля писателя в тесной связи с изучением языковых и литературных процессов эпохи, на фоне борьбы разных литературных направлений. Труды Грота сыграли большую роль в науке об истории литературного языка и его стилей.
Внимание филологов и журналистов XIX в. привлекали стилистические особенности различных жанров, разных форм речи. Многообразие стилевых разновидностей литературного языка, ярко проявившееся в результате деятельности Пушкина, оживило интерес к экспрессивно-стилистическим значениям отдельных выражений, слов, конструкций. Эти вопросы горячо дебатировались на страницах газет и журналов.
В обсуждении вопроса о русском литературном языке, о его составе, стилях и отношениях к народным говорам, о меняющемся взаимодействии и соотношении русской и церковнославянской стихий в составе русского литературного языкав 40-х годах одной из наиболее ярких фигур был Н. И. Надеждин, основатель русской научной этнографии, прекрасныйзнаток русского и других славянских языков. Его работы характеризуются вниманием к устной народной речи и диалектам в их отношении к литературному языку. Такие работыН. И. Надеждина как "Европеизм и народность...", "Великая Россия", сыграли большую роль в развитии науки о русском, литературном языке, в постановке ряда основных проблемэтой науки.
Большую работу в области исторической стилистики и в области нормализации русского литературного языка в середине и второй половине XIX в. проделал Я. К. Грот. Для Грота история русского литературного языка была историей сменявших друг друга стилей, которые находили выражение в языке крупнейших русских писателей. В то же время Грот устремился сочетать изучение истории русского литературного языка с историей культуры и общественной мысли (см. его статьи о "Толковом словаре" Даля, ч. I, № 20, "Карамзин в истории русского языка", ч. I, № 20).
После работ Грота вопросы нормативной стилистики в исследованиях русских филологов конца XIX-начала XX вв. почти не поднимались; на первое место выступили вопросы фонетики, сравнительно-морфологических изучений, синтаксиса. Однако богатое наследие русских филологов XIX в. в области изучения истории русского литературного языка, языка писателей, стилистики и вопросов языковой нормы сыграло большую роль в последующей разработке этих вопросов; это наследие должно быть тщательно изучено советскими языковедами.
Книги и статьи литературоведческого содержания обследованы для настоящего выпуска выборочно.
Правила пользования "Указателем", список источников и словарь псевдонимов см. в выпуске I.
1 Поскольку данный раздел должен дать полную картину изучения языка писателя в рассматриваемый период и ознакомить читателей с методологией этого изучения в целом,сюда включены также материалы по изучению языка крупнейших украинских писателей (одновременно и более полно отражаемые в вып. VII). Это объединение в настоящем разделе русских и крупнейших украинских писателей объясняется также тем, что изучение языка украинских писателей, часто писавших и на русском языке, почти ьсегда проходилось в тесной связи с изучением русского литературного языка в его истории.