В учреждения Академии наук непрерывным потоком идут результаты творческих усилий многомиллионного советского народа. Особенное внимание уделяется прожектам реформ русского языка в области орфографии и пунктуации - славная традиция, начатая Великой Октябрьской Революцией и продолженная верным ленинцем Н.С. Хрущевым, живет и почти побеждает. Очень популярны также написанные в стилистике доноса статьи в защиту великого и могучего - еще одна не менее славная традиция. По большей части эта почта интересна психиатрам и социологам. Бывают, однако, и исключения. С одним из них мы хотим познакомить благосклонного читателя.
В конце 1990 года нам из канцелярии передали пакет с рукописью, посланный из Тамбова. Автор - Василий Буй - был нам совершенно незнаком. Мы, грешным делом, подумали, что речь идет об очередном вечном двигателе на ниве лингвистики. Каково же было наше удивление, когда, развернув грязную оберточную бумагу (с надписями “Оплачено”, “Получено в поврежденном виде”, “Не кантовать” и с нарисованной рюмкой - амбивалентный символ, не правда ли?) и бегло просмотрев рукопись, мы обнаружили, что к нам попал уникальный труд несомненно элитарного лингвиста и Гражданина с большой буквы - российского патриота.
Нам стало ясно, что работа должна быть обязательно опубликована, поскольку она заполняет значительную лакуну в изучении и описании русского языка. Было очевидно, однако, что рукопись неполна и требует серьезной редакторской обработки. Чувствуя ответственность перед Историей, мы согласились взять на себя это нелегкое бремя. Мы тут же попытались связаться с автором, но выяснилось, что он уже не проживает по указанному адресу. В течение последующих четырех лет мы получали от него из Брянска, Ростова, Саратова, Парижа, Екатеринбурга, Гомеля и Баден-Бадена краткие записочки с дополнениями и указаниями по редактуре. Все эти материалы вошли в Архив Василия Буя, который мы бережно храним. Когда-нибудь эти талантливые и ярко написанные строки увидят свет.
В январе 1995 г. состоялась наша первая и единственная встреча с этим незаурядным человеком. В течение двух-трех дней Василий Буй просмотрел текст, который был подготовлен нами, и в целом его одобрил. Некоторые из его заметок на полях воспроизводятся в данном издании в примечаниях (см. Прим. авт.).
Мы не смогли с ним проститься, потому что он исчез так же внезапно, как и появился. Нам так и не удалось в должной мере выказать ему свое восхищение и уважение. Симфоническая личность Василия Буя покрыта тайной. Мы ничего не знаем о его профессиональной деятельности, о том, где он получил столь элитарное лингвистическое образование и каковы его творческие планы.
Наша роль в создании этого изысканного труда весьма незначительна, но мы горды тем, что нам посчастливилось общаться с этим незаурядным человеком и - пусть в ничтожной мере - способствовать уничтожению белых пятен в описании Живого Великорусского Языка.
Редакторы
Москва. 1 марта 1995 г.