Концепция словаря.
Юмористическое замечание Р.Ф. Брандта: «При чтеньи Северянина таким образом нередко затрудняешься значением слов, и я совершенно серьёзно примыкаю к шуточному желанию Амфитеатрова, чтобы издания нашего поэзника были снабжены списками малоизвестных и <не> совсем ясных слов...»[1] - натолкнуло нас на серьёзную мысль о создании словаря неологизмов И.С. В отечественной практике имеются подобные книги - «Словарь неологизмов В.В. Маяковского» Н.П. Колесникова (Тбилиси, 1991) и «Словарь неологизмов Велимира Хлебникова» Н.Н. Перцовой (Москва - Вена, 1995). «Словарь неологизмов Игоря-Северянина» - закономерная ступень к созданию «Словаря индивидуально-авторских неологизмов Серебряного века».
Термины «окказионализм», «неологизм», «словоновшество», «индивидуальноавторский неологизм», «окказиональное слово», «новообразование», «поэтический неологизм» и проч. используются в работе как синонимы, постольку мы считаем неологизм и языковым, и речевым явлением: возникая в индивидуальной речи писателя, слово затем переходит в язык писателя / писателей - отсюда большое количество неологизмов заимствованного характера. Первоначально новое слово является прерогативой конкретного автора, но затем, попадая в определённый (узкий или широкий) литературный круг, оно становится принадлежностью языкового миниколлектива; как только слово в контексте приобретает печатный вид, т.е. попадает в тиражированные издания, оно принадлежит уже большому языковому коллективу - читателю и критике.
Неологизмом признаётся не только слово, не зафиксированное в Словаре Даля и др. указанных словарях, но и то, лексическое (контекстуальное) значение которого явно расходится со значением узуального, диалектного, заимствованного слова. В таком случае неологизм признаётся семантическим, реже - вторичным дериватом (напр., нимфея, росный, воскрылие).
Картотека, включающая более 3300 лексем, составлялась, дополнялась и уточнялась в период с 1998 по 2003 гг. Неологизмы выделялись из всех (дореволюционных и заграничных) сборников произведений, а также рукописных книг и отдельных автографов И.-С. В целях предотвращения встречающегося в работах отдельных исследователей ошибочного маркирования выделенного слова как неологизма «дефектные» лексические единицы сопоставлялись с узуальными и диалектными словами. В процессе идентификации неологизмов и их трактовки были использованы «Словарь живого великорусского языка» В.И. Даля (4-е изд. под ред. И.А. Бодуэна де Куртенэ), «Словарь современного русского литературного языка» (17 т., 20 т.), «Словарь русского языка» в 4 т., «Словарь русского языка XI - XVII вв.», «Словообразовательный словарь русского языка» А.Н. Тихонова, «Русский орфографический словарь» под ред. В.В. Лопатина, словари иностранных слов, исторические словари, двуязычные словари (русско-английский, русско-французский, русско-немецкий), энциклопедии и словари народных говоров.
Работа над созданием «Словаря неологизмов Игоря-Северянина» осложнялась тем, что до настоящего момента не существует полного собрания сочинений этого поэта; современные же издания его произведений содержат огромное количество опечаток и искажений текста. Наблюдается трансформация исследуемых неологизмов.
Большое количество опечаток и разночтений в современных изданиях Игоря-Северянина обусловило необходимость обращения к рукописным и книжным библиотечным фондам г. Москвы, хранящим в настоящее время авторизованные машинописи, автографы и книжные экземпляры с авторской правкой: Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ), Отдел рукописей Российской государственной библиотеки (ОР РГБ), Музей книги Российской государственной библиотеки (МК РГБ), Отдел рукописных фондов Государственного литературного музея (ОРФ ГЛМ), Отдел книжных фондов Государственного литературного музея (ОКФ ГЛМ), Библиотека Дома-музея Марины Цветаевой, Библиотека-фонд «Русское Зарубежье», Библиотека Института информатизации по общественным наукам (ИНИОН РАН), Библиотека Института мировой литературы (ИМЛИ им. А.М. Горького РАН), Государственная общественно-политическая библиотека (ГОПБ) и др. Исследование осложнялось тем, что большая часть архива И.С., находящегося в Эстонии, сгорела,[2] а рукописи, оставленные в 1918 г., по свидетельству Вяч. Недошивина, у Б. Верина в советской России, большей частью утрачены или хранятся в частном собрании (вероятно, за рубежом). Сохранились только случайные автографы, отдельные списки стихов и восстановленные поэтом в 30е г. рукописи книг, изданных в 1910-20е гг.
Неологизмы И.С. определялись методом сплошной выборки из 37 книг, в том числе рукописных, и отдельных рукописей неопубликованных стихотворений (см. Источники текстов и их условные сокращения); в случае разночтений данные источники сверялись с другими изданиями его книг и брошюрами. Это определило I этап работы. В процессе анализа индивидуальноавторских слов (II этап) нами применялся комплексный аналитико-синтетический метод исследования:
- неологизмы рассматривались на уровне синхронии и диахронии с использованием приёмов сопоставительного и описательного методов;
- динамика новообразований в деривационном, лексико-семантическом и стилистическом аспектах определялась с помощью приёмов статистического метода (количественной оценки фактов языка);
- при составлении словника использовались элементы семного анализа лексических единиц;
- в случаях искажения текста применялись текстологические приёмы реконструкции слов[3];
- филологический анализ по схеме «идея - образ - слово» (А.А. Потебня, Л.Ю. Максимов, Л.А. Новиков, Н.М. Шанский) позволил вскрыть стилистическое использование авторских неологизмов в художественных текстах.
Мы базировались на представлении о структуре окказионального слова, значения которого «могут возникать и существовать и на базе зрительных, слуховых, осязательных, вкусовых, обонятельных образов, представлений» (Э.А. Ханпира), и классификации семантических классов основ неологизмов, предложенной Н.Н. Перцовой (2000).
Высокая частотность стилистически маркированных неологизмов, характер их оценочности, эмоциональности, экспрессивности и, главное, образности[4] («...смысл поэтического неологизма равен образу...»[5]) в произведениях И.С. обусловила постановку сложной задачи - создание стилистических помет, соответствующих природе неологизмов. К решению данной задачи привлекалась теория Ю.Н. Караулова о языковой личности автора (1986, 1987), восходящая к учению В.В. Виноградова. Сильными позициями текста признаются не только названия произведений и различного вида повторы, но и яркие, «дефективные»[6] слова - неологизмы. Они входят в число ключевых слов текста, «за каждым из которых скрываются весьма сложные семантические параметры и различные словообразовательные гнёзда»[7].
При определении природы дериватов применялись классификации способов деривации и словоизменительных классов, представленные в трудах Н.М. Шанского[8], теория окказионального слова О.И. Александровой (1967, 1973, 1974, 1978, 1981), М.А Бакиной (1973, 1975, 1977), В.П. Григорьева (1983, 1986, 1990, 1994, 2000), В.В. Лопатина (1973), А.Г. Лыкова (1968, 1971, 1972, 1976, 1977), Р.Ю. Намитоковой (1986, 1988), Э.И. Ханпиры (1966), классификации семантических предикатов А.С. Авиловой (1953, 1976) и Т.В. Булыгиной (1980).
Причастия и деепричастия вслед за акад. Н.М. Шанским признаются нами особыми синкретическими частями речи и потому подаются в отдельных словарных статьях.
[1] См. [Брандт 1916, с. 150].
[2] См. данные об этом в статье С. Санина «Новое об Игоре Северянине. Длинною дорогой к Родине // РГАЛИ, ф. 1152, оп. 2, ед. хр. 38. Оставшиеся рукописи хранятся в Рукописном отделе Эстонского литературного музея (ранее - Литературный музей им. Ф.Р. Крейцвальда, Тарту), Нарвском государственном музее и в семейном архиве Н.Г. Аршас. Копии оригиналов и частично сами оригиналы автографов И.С. собраны в Российском государственном архиве литературы и искусства (ранее - ЦГАЛИ, Москва) и Отделе рукописей Российской государственной библиотеки (ранее - ГБЛ, Москва).
[3] См. [Томашевский 1959].
[4] Ср. с мыслью О. Мандельштама: «Самое удобное, и в научном смысле правильное, рассматривать слово как образ, т.е. словесное представление. Этим путём устраняется вопрос о форме и содержании...» [Мандельштам 1922, с. 10].
[5] [Aлександрова 1973, с. 18].
[6] Определение принадлежит Р. Брандту.
[7] Слова В.П. Григорьева цит. по: [Дерягина 1998, с. 80].
[8] См. [Шанский 1953, 1968; Шанский, Тихонов 1987].